Автор Тема: Казанский обвод и Сурский оборонительный рубеж  (Прочитано 43898 раз)

Оффлайн Алексей К.

  • Брест - Под вопросом?
  • Hero Member
  • *
  • Сообщений: 564
Цитировать
В Казани открылся обновлённый музей Великой Отечественной войны. Фоторепортаж
12:37, 01 марта 2020
https://kazanreporter.ru/news/36672_v-kazani-otkrylsa-obnovlennyj-muzej-velikoj-otecestvennoj-vojny-fotoreportaz


Оффлайн Алексей К.

  • Брест - Под вопросом?
  • Hero Member
  • *
  • Сообщений: 564
Цитировать
... Подвал очистят. Как раз в то время в городе окажется  тетюшский зять Хажи, недораскулаченный ловкач, переквалифицировавшийся  в печники. Он и выложит там печь – большую печь многоходовку с трубой, проходящей сквозь жилье верхних соседей.
          Гульсина стала учиться в медресе - в здании бывшей Белой мечети на улице Меховщиков  , а после седьмого класса поступила в ФЗО при Мехкомбинате. Обучалась кроить меха под женские шубы, мечтала стать мастером-закройщиком.
         Когда исполнилось ей семнадцать , Гитлер напал на Советский Союз.
          Уже в конце лета в Казань начали эвакуировать заводы из западных областей страны.
           Помещения мехкомбината освобождались. Туда затаскивали металлорежущие станки, штамповочные и фрезерные агрегаты.  Волокли по каменному полу канатами, заливали станины бетоном, подводили к щиткам провода электропитания.
        Из ателье  Гульсину отправили на фабрику Татваленка, катать валенки для фронтовиков.
         А в ноябре, когда немцы стали угрожать Москве, ей и нескольким женщинам в цеху было предписано: срочно, в течение часа, собрать теплые вещи и прибыть в Адмиралтейскую слободу.
          Прибежала домой – попрощаться, а дома никого! Все на работах.  Завопила,  собралась и помчалась.
          У причала толпился народ: мужчины, женщины, старшеклассники  и студенты. Падал снег, на льдинах , прямо на воде нагнетало вьюгой желтые от волн сугробы.
       Людей  погрузили в трюмы стальной баржи. Она ухнула, заскрежетала в утробе шестеренками и тронулась.
        В темноте сидели молча. Никто не зал, в какую сторону судно движется. Кто-то говорил ,что в Свияжский район, кто-то  -  вниз по Волге. Однако известно было каждому: везут на правый берег - копать противотанковые рвы.
         Баржа прибыла на второй день к пристани у Долгой Поляны Тетюшского кантона. Трюмы открыли, приказали выходить на берег и строиться. Пересчитали всех, а потом последовал озлобленный ответственной ситуацией  возглас:
     - Всем подниматься наверх!
      Люди стали карабкаться по льду на гору.
      Повели на юг - в сторону деревень Урюм и Пролей Каша.
      Разделяя на группы, расселили по домам местных жителей – в каждую избу человек по десять. Спать на полу.  Работать киркой…
        Историческая справка:
         «В середине октября 1941 года, после начала немецкого наступления под Москвой, советское руководство в лице Государственного комитета обороны СССР (ГКО СССР) приняло решение о сооружении Волжского оборонительного рубежа, который должен был остановить немецкие войска на подступах к Уральскому промышленному району. Составной частью Волжского оборонительного рубежа стал Казанский обвод.
          …Всего по ТАССР предполагалось мобилизовать около 281,9 тыс. человек, в том числе из Казани и Зеленодольска – 92,5 тыс. и из 36 сельских районов – 189,3 тыс., а также 12660 лошадей, 162 трактора, 71 автомашину. Заместитель председателя СНК ТАССР Н.П. Шибдин осуществил размещение заказов на производство необходимых инструментов. Причем проект решения о заказах был разработан к 6 ноября, подписан Н.П. Шибдиным 12 ноября, а срок выполнения по разным предприятиям устанавливался 7–15 ноября! К тому же к выполнению заказа привлекались местные предприятия, зачастую не имевшие соответствующей базы для их реализации, как, например, жиркомбинат, фабрика «Спартак», льнокомбинат, фабрика кинопленки и т.д.   
     …Как рассказал собиратель и хранитель воспоминаний участников строительства «Казанского обвода», директор краеведческого музея в Апастово Рамис Ногманов, из их района «на окопы» было мобилизовано почти 10 тысяч человек. Как только отправляли одну группу людей, сверху следовал приказ собрать следующую. А люди нужны были и на сельхозработах, на производстве…
Председатель колхоза «Заря» Никифоровского сельсовета Апастовского района А.Максимов, получив телеграмму – приказ о повторном направлении колхозников на строительство укреплений, «смалодушничал» и покончил жизнь самоубийством.
     … Вспоминает эти события известный казанский краевед Борис Милицын:
      «Осенью началась повальная мобилизация населения – женщин, учащихся старших классов, ремесленных училищ, студентов и преподавателей – на сооружение окопов, или рубежей так называемого «Казанского обвода». Линия обвода проходила полукольцом вокруг Казани, затрагивая Марийскую и Чувашскую республики, кое-где укрепления доходили вплоть до Горького – длиной всего 350 километров.
         Людям говорили, что на работы их отправляют дней на десять, а оставались они там до двух месяцев и дольше. Голодные, плохо одетые, они в страшные 45-градусные морозы с рассвета до темноты рубили мерзлую землю. Спали в деревнях на ледяном полу. Жертвами тех окопных работ стали несколько сотен человек. Там, на обводе, замерзла и моя тетя. Много тяжелого рассказывала нам о тех страшных днях и близкая родственница моего друга.
Мы же в городе вместе со старшими копали во дворах щели-укрытия. На каждого жителя полагалась норма – одно укрытие в два шириной и глубиной в полтора метра»
    ….Воспоминания Николая Даниловича Куркова: «Окопы копали с осени, посылали копать всех, кто был на ногах, дома оставались только женщины с малыми детьми.
Работал вместе с нами батальон солдат, они взрывали. Эту землю легче было убирать, но когда приходили утром, то земля снова промерзала. Солдаты также копали ДОТ (землянки, бревна в три наката с верху земля). Я ходил рыть окопы вместо мамы. Питались слабо, разжигали костер и варили картошку. Стояли очень сильные морозы, одеты были слабо – на ногах лапти. Долбили промерзшую землю кирками (мотыгами), которую привозили с Буинска. Я много раз возил в Буинск на лошади людей больных, беременных. Народ, которых привезли на баржах, был полураздетый. Теплой одежды не было, они болели некоторые умирали от холода и голода. Отец наш был бригадиром, он расселял народ по домам в «Томбальксе».
       …Прямо с занятий на строительство Казанского обвода были направлены 209 учащихся речного техникума – без теплой одежды и обуви, без всего, о чем говорилось в телеграмме. Директор лесопильного завода перед отправкой студентов на окопы забрал у них и сдал в кладовую спецодежду, ватники. На три с половиной тысячи человек, направленных на строительство оборонительных сооружений из Кировского района Казани, было всего 74 лопаты.
     …Студенты Казанского университета писали главе Комитета обороны республики, первому секретарю обкома ВКП (б) А.Алемасову: «По поручению студентов госуниверситета, находящихся на трудовом фронте, умоляем Вас разоблачить вредителей, которые делают все, чтобы убить нашу веру в Советскую власть, извести всех нас, работающих там, и еще больше усилить эпидемию тифа. Работать по 10 часов в такие морозы и в такой одежде как у нас – это пытка… Вши съедают нас, последние брюки и рубашки расползаются по швам… Известно ли Вам, товарищ Алемасов, сколько наших товарищей погибло на этих проклятых ямах?.. Пошлите нам смену, мы пойдем работать на заводы, заменим обслуживающий персонал вузов, достаточно мы хватили муки…»
Из архивов по Казанскому обводу.
ЭПИЛОГ
         Я уже год  живу в деревне Урюм Тетюшского района. Когда покупали «дом в деревне», не знали, что именно здесь, по околице, проходит линия легендарного Обвода. До сих пор здесь видны разрушенные бульдозерами после войны  останки танковых ловушек и рвов. Линия тянется от изволока на берегу Волги мимо деревни Пролей Каша и Бендюшево.  В нашей деревне Урюм, в избушке, находился  штаб окопников. Они жили здесь  по избам. Возможно, именно здесь, в Урюме, спала на полу  моя семнадцатилетняя мама.
     Я выхожу на улицу, брожу по полям, ярам, взбираюсь на холм. Может, этот холм -  наметанный лопатами вал? Или развороченная бульдозером танковая ловушка?  Все быльем поросло! И мерещится девочка, одетая в хламье, передвигает по снегу ступнями, обмотанными соломой. Вьюга заметает ее следы…
      Многие  навсегда остались здесь.  Закостенели  на космическом холоде, чьи-то нежно любимые, бережно взращенные дети. Остались лежать в заваленных хворостом окоченелых могилах  вокруг деревень.
         Прощалась с жизнью и мама. Это был конец февраля. Пришло потепление, необходимость рвов отпала – немцев от Москвы прогнали, а про самих окопников забыли.
        Лежа на полу в нетопленной избе, накрывшись рваньем умерших сверстников, истощенная от голода, завшивевшая, мама будет найдена нашим зятем, тем самым печником Хажи жизни, мужем младшей сестры Дарьял апы, проживавшем тогда в Тетюшах.
    На санной подводе он увезет умирающую к ее родной тёте.
Село Урюм Тетюшского р-на, 2020-2021 г
https://www.facebook.com/groups/1378876582438173/user/100001113040865/

Оффлайн Алексей К.

  • Брест - Под вопросом?
  • Hero Member
  • *
  • Сообщений: 564
https://elnikiikm.ucoz.net/load/k_80_letiju_stroitelstva_surskogo_oboronitelnogo_rubezha/1-1-0-13

Цитировать
К 80-летию строительства Сурского оборонительного рубежа
18.03.2021, 14:56
Ельниковцы на строительстве Сурского оборонительного рубежа.

13 октября 1941 г. ГКО СССР принял решение о создании Казанского и Сурского оборонительных рубежей. 23 ноября 1941 г. Совет Народных Комиссаров Мордовской АССР и бюро обкома ВКП(б) приняли постановление «О строительстве специальных укреплений, проходящих по территории МАССР» (тыловой оборонительный рубеж №30, или Сурский оборонительынй рубеж, 400 км. километров). 80 километров рубежа проходили по территории республики (противотанковые рвы, окопы, позиции для пушек и пулемётов).

Мобилизованные должны были иметь при себе тёплую одежду, бельё, кружку, ложку, миску, запас продовольствия на 10 дней, на каждые 10 человек – 8 железных лопат, 3 лома, 3 топора, 2 колуна, одну поперечную пилу и другие необходимые плотничные инструменты (продольные пилы, стамески, рубанки, шерхебели).

Политруком одной из рот, сформированной в Ельниковском районе, был назначен Григорий Степанович Гвоздев. Рота работала на территории Дубёнского района. В фондах устной истории Ельниковского историко-краеведческого музея хранятся воспоминания колхозниц, мобилизованных на строительство рубежа. Эти воспоминания – свидетельство того, какой ценой далась Победа. Приводим рассказы участниц строительства Сурского оборонительного рубежа.

 

Адмаева Елена Карповна. Старые Пичингуши

Председатель колхоза вызвал к себе и сказал, что меня мобилизуют копать окопы. Ещё из нашего села поехали Ахтиманова Мария и  Гуляйкина Акулина. Уже началась зима, и мы ехали на санях, целый обоз из Ельниковского района. На наших санях лежали мешки с викой, которые нам дали в колхозе на еду. Приехали в деревню недалеко от Алатыря. Нас, пичингушанских, поселили всех вместе в одной избе. Хозяйка утром насыпала вику в чугун и ставила его в печь. Когда мы приходили на обед, вика распревала. Как сейчас помню, зайдем в избу с мороза, хозяйка вытащит чугун, наложит нам  большую чашку каши, и мы садимся за стол. Перерывы были короткие, отдохнуть и отогреться, как следует, не успевали.

Работа была тяжёлая. Окопы рыли глубокие, до трёх метров, земля промёрзла. Ещё делали блиндажи. Морозы становились всё сильнее. Однажды мы решили убежать домой, устали от тяжёлой работы и плохого питания, хотя и дома было не легче. После обеда мы не пошли на работу, отравились домой. Шли по дороге в лесу, но она вскоре оказалась занесенной снегом. Мы заблудились. Вдруг перед нами вырос лесной хозяин, и показал, в какую сторону идти: «Пройдёте две деревни, в них в дома не заходите. Зайдите в третьей деревне, в третий дом, там вас ждут». Мы прошли две деревни, там окна домов были забиты досками, никто здесь не жил. Стало темнеть, когда показалась третья деревня. В одном из домов в окне горел свет. Дверь открыл старик и сказал, что приготовил нам поесть. Мы поели и легли на теплую печку спать.

Утром доели остаток ужина, старик объяснил, как добраться до стройки. Дорогу обратно мы нашли быстро, так и работали, пока не отпустили домой.

 

Беспалова Аксинья Павлова (1920)

Когда началась война,  мне был 21 год.  Зимой мне принесли из сельсовета повестку. Вручили лично в руки. Вначале я подумала, что меня забирают на фронт. Но это было извещение о том, что мне нужно ехать на реку Суру рыть противотанковый ров.  Такие повестки получили многие из нашего села. Бригадиром из нашего села был Фокин Ареня.  От колхоза нам выделили несколько килограммов гороховой муки. С собой мы взяли, кто что мог. Вначале привезли нас в Ельники. Там собрались со всего района. Сели мы на подводы  и поехали. Начальниками  из Ельников были Гвоздев и Шамкин.

 Ехали несколько дней. Мороз был очень сильный.

 Через несколько дней приехали в большую деревню. Стали нас размещать по квартирам. Подходили к дому, отсчитывали несколько человек и определяли на жилье. Хозяев не спрашивали, сколько у них в семье человек, могут ли они принять нас на постой. Спали на полу, постелив свою одежду.

 С раннего утра повели нас на работу. Построили по четыре человека, и пошли мы строем. Ров был огромный: шириной 6 метров, а глубиной 3 метра, у основания он был, конечно,  поуже. Выдали нам инструменты: лопаты, лом, кирку, клинья, кувалду.  Земля была промерзшая, вставишь клин и колотишь по нему кувалдой изо всех сил. Работать было очень трудно, но никто не жаловался, все понимали, что это нужно. Порой придешь с работы, с ног валишься. Руки и ноги в мозолях, домой хочется, наплачешься. А потом, чтобы как-то развеяться, и песню споем, и посмеемся над собой.

 Все у нас было, как у военных: были и ротные командиры, взводные. Был образован штаб. Было и такое, что мы, женщины, валили лес, а мужчины строили блиндажи и укрепления.

 Вскоре мужчин стали забирать на фронт, остались одни женщины. Меня назначили отделенным командиром. Наши начальники, Гвоздев и Шамкин, очень часто  приходили к нам на квартиры, рассказывали о положении на фронте, подбадривали нас. Так мы проработали несколько месяцев.

Вскоре  еды у нас почти не стало, ров был вырыт, и нас отпустили домой.

Домой мы возвращались пешком. Дорога была нам неизвестна. Шли от деревни к деревне, спрашивали у местных жителей, куда нам идти дальше. Некоторые жители давали нам по кусочку хлеба, оставляли переночевать. Страшно было, особенно ночью в лесу. Шли мы восемь дней. И вот, наконец, мы дома. Через несколько дней после возвращения домой, меня вызвали в сельский совет, вручили за работу на рву - 150 рублей.

Коноплева Мария Леонтьевна (1922).

Окончила я Стародевиченскую среднюю школу. В 1941 году взяли на трудовой фронт на Суру. Были вместе с Князевой Еленой Трофимовной, Скобликовой Марией Мироновной, Сухановой Марией Павловной,  Романцовой  Анной Павловной, Беспаловой Аксиньей Павловной. Велели взять с собой тёплую одежду и еду. Привезли в деревню Чеглы (население русское). Расселили по квартирам. Выдали лопаты, лом.

Разжигали костры, чтобы оттаяла земля, а потом срывали крутой берег Суры. Засыпали снегом блиндажи, они были уже построены. Для чего это все нужно, нам не объясняли. Работали не только днем, но и ночью. После работы несли с собой на квартиру плашки (чурки, поленца), чтобы топить печь. Из колхоза привозили нам муку и чечевицу. Из муки пекли хлеб,  из чечевицы варили похлебку. Покупали у населения картошку за 70 руб. ведро. На отдых время не было. Очень уставали, приходили с работы – и спать.

Вернувшись с  Суры,  я работала секретарем в Н.Ямской МТС, учительницей в Софьинской школе, а потом и в Ст.Девиченской школе.

Крутикова Афросинья Дмитриевна (1920).

Привезли нас в большую деревню, которая стояла недалеко от берега Суры, разместили в большом вагоне, в одной половине вагона жили мужчины, в другой – женщины. Правда, мужчин скоро всех взяли в армию, мы остались одни. Копать окопы ходили за семь километров от деревни. Одеты были в шубняки, в которых приехали из дома, на ногах лапти. С лаптями беда, быстро рвались. Земля промерзла, разжигали костры, чтобы она хоть немного оттаяла. Искры от костра летели, попадали на лапти, они тлели и разваливались. Было ведь холодно, жались к кострам. У некоторых и полы на шубняках были обгорелые.

Когда морозы стали ещё сильнее, нас расселили по домам колхозников. Наша хозяйка Лиза варила нам щи из кислой капусты, конечно, без мяса, какое мясо тогда! Она нас жалела, к вечеру топила баню, мы приходили с работы – и баню, может быть, поэтому и не болели.

Куракина Анастасия Фроловна

Нас было много из Ельников, Передового, Шатков (Александровка) и других сёл. До Дубенок добирались пешком. Там рыли окопы. Порядки в роте были военные. Стояли сильные морозы. Начальник нашей роты Г. С. Гвоздев о нас заботился, хороший был человек. Следил, чтобы всегда были дрова для железных печек, чтобы валенки у всех были просушены. Когда немцев отогнали от Москвы, мы вернулись домой.

Сидорина Евдокия Архиповна

Перед войной я два года ездила на разработки торфа в Балахну. Там и застала меня война. 22 июня в воскресный день мы не работали. После обеда бригадир созвал всех на митинг. Мы собрались и не понимали зачем. Включили радио и услышали, что началась война. После митинга мы пошли в магазин за хлебом, но там уже ничего не было – народ разобрал все товары. Нам стали выдавать по 600 граммов хлеба в сутки. До осени из Балахны нас не отпускали. Приближалась зима, торф перестали разрабатывать, и мы вернулись домой, в Ельники.

Я переночевала дома только одну ночь. Наутро кто-то пришел и сказал, что меня вызывают в военкомат. Я пошла. Там сказали, что меня мобилизуют на рытьё окопов на Суру и дали повестку, как солдатам на войну.

Из Ельников нас было много, ехали на лошадях, путь долгий. С собой везли продукты питания. И вот приехали в деревню недалеко от берега реки Сура. Как называлась деревня, не помню. Разместились по домам. Спали вповалку на полу. На одну половину фуфайки ляжешь, другой прикроешься. Питались тем, что привезли с собой. Всё время хотелось есть. Это чувство голода было всю войну, жили полуголодные.

Дали нам ломы и лопаты. Лом тяжелый, поднимали его вчетвером на один взмах и долбили мерзлую землю. Делали несколько сильных взмахов, чтобы появилась трещина в земле. Мы радуемся: «Трещина есть, давайте ещё ударим!» И так целый день. Нам досталось копать противотанковые рвы глубиной три метра. Отколотую землю относили лопатами в сторону. Потом пошел слух, что нас не отпустят, надо бежать. Некоторые убежали, хотя и боялись, кругом густые леса. Мы тоже хотели убежать, но нас отпустили, когда мы пошли в военкомат, и с нами разговаривал какой-то военный.

Домой шли пешком, 150 километров прошли за 6 дней, ночевали в деревнях, там  нам давали кое-какую еду. Уже начался 1942 год».

Список участников строительства рубежа:

Гвоздев Григорий Степанович — командир роты.
Фокин Арефий — бригадир.
Беспалова Аксинья Павловна — отделенный командир.
Адмаева Елена Карповна.
Ахтиманова Мария Степановна.
Гуляйкина Акулина.
Князева Елена Трофимовна.
Коноплева Мария Леонтьевна.
Крутикова Афросинья Дмитриевна
Куракина Анастасия Фроловна.
Романцова Анна Павловна.
Сидорина Евдокия Архиповна.
Скобликова Мария Мироновна.
Суханова Мария Павловна.
Шамкин (?, возможно, бригадир).
Фокин Арефий.
<...>
Материал подготовлен сотрудниками Ельниковского краеведческого музея Е. В. Никишовой и Т. А. Шашановой
.