Раздел, посвященный вооружению крепости Осовец, как и следовало ожидать, вполне нормальный, хотя и он не без греха. Так, среди вооружения крепости по состоянию на 1908 г. числится 54 6-ФУНТОВЫХ пушки в 120 пудов, хотя Александру Борисовичу не хуже нас известно о том, что такая артсистема никогда не существовала. Это говорит о том, что он не вполне ответственно отнесся даже к той части материала, в которой разбирается достаточно неплохо. Очень интересны данные об опытах по буксировке 3-дюймовых пушек грузовиками. Так, в 1912 г. на учениях один грузовик тащил со скоростью семь верст в час восемь трехдюймовых орудий с передками, т.е. целую батарею.
«
На совещании надумали провести грандиозные опыты с броневой башней, а заодно проверить действие новых орудий и снарядов по железобетонным фортификационным конструкциям. Первоначальная смета на все это ПРЕДСТАВЛЕНИЕ была определена в размере в размере 1 513 000 рублей. Местом испытания определили остров Березань вблизи береговой крепости Очаков» - продолжает рассуждать об истории отечественной фортификации наш писатель.
Ну и как вам ЭТО, коллеги? Бог с ним, что Александр Борисович не понимает разницу между бетоном и железобетоном, но ведь всем, кто действительно «любит фортифкацию в себе, а не СЕБЯ в фортификации», известно, что Березанские опыты имели исключительно важное значение в выработке новых типов конструкций казематированных построек, которые, в том числе и в Осовце, смогли выдержать попадания снарядов самых тяжелых калибров, а их результаты не утратили актуальности и до сих пор. Эти опыты были затем продолжены в Варшаве, а по их результатам и были разработаны соответствующие инструкции по строительству казематированных построек, составивших имя русской инженерной школе.
Без преувеличения можно сказать, что, если, по мнению А.Б. Широкорада, исторические Березанские опыты, всего лишь «ПРЕДСТАВЛЕНИЕ» то те, кто пишет в таком стиле о нашей фортификационной истории, а также те, кто подобное печатает - просто КЛОУНЫ!!!
С неподражаемым апломбом Александр Борисович рассуждает о ненужности шрапнели для крупных калибров: «
Замечу, что стрелять в сухопутной крепости из 152-мм пушек Канэ шрапнелью было полным идиотизмом. Единственно разумный вариант – стрельба по удаленным аэростатом с артиллерийскими наблюдателями. Увы, наши генералы додумались производить в больших количествах шрапнель для .. 8 дюймовых мортир».
Вообще-то при отбитии штурмов крепости, особенно в критические их моменты, когда по пехоте должна стрелять ВСЯ крепостная артиллерия, не считаясь с соображениями экономии ресурса стволов, поскольку в случае успеха неприятеля эта экономия не будет иметь никакого значения, шрапнель оказывалась весьма полезной для ЛЮБЫХ калибров. Классика жанра – англичане, специально для действий по берегу изготовили шрапнель для 381-мм орудий линкора «Куин Элизабет» и в критические моменты, когда английская пехота не могла отбить турецкие штурмы и существовал риск, что ее сбросят в море, несколько залпов шрапнелью из 381-мм орудий сразу же весьма эффективно поправляли ситуацию. Для орудий 305-мм/52 тоже была разработана шрапнель. Такие снаряды имелись, в частности, в 1941–1942 гг. на севастопольских батареях и их очень ценили и берегли, используя лишь в самых крайних случаях.
Так что для крупнокалиберной КРЕПОСТНОЙ артиллерии шрапнель более, чем уместна и насчет идиотизма, я бы рекомендовал Александру Борисовичу быть поосторожней в формулировках.
В разделе «Осада крепости» автор либо цитирует, либо более или менее добросовестно пересказывает книгу Хмелькова, но все же не может удержаться, чтобы не ляпнуть отсебятину.
«
Действия крепостной артиллерии были В ЦЕЛОМ НЕЭФФЕКТИВНЫМИ. Поражаемые огнем мощной 20–30,5-см артиллерии, батареи которой были расположены вне досягаемости для 15-см орудий крепости, батареи крепостной артиллерии не могли выполнить главное назначение – уничтожить осадную артиллерию противника. Батареям пришлось ограничиться второстепенными задачами: уничтожением выдвигаемых противником вперед полевых батарей для атаки Сосненской позиции, и организацией заградительного огня перед Сосненской позицией» - пишет автор. Все правильно, но вывод о неэффективности действий крепостной артиллерии по терминологии автора можно с полным основанием признать «идиотским».
Благодаря удачному фортификационному оборудованию и рассредоточению хотя бы в пределах крепостного плацдарма, маскировки и т.д., а также благодаря умению и мужеству артиллеристов крепостная артиллерия, не задаваясь неосуществимыми при столь чудовищном неравенстве сил и возможностей задачами, делала очень важное дело – не давала неприятельской пехоте под прикрытием ураганного огня атаковать передовые позиции крепости. Немцы затратили огромные средства на многодневную бомбардировку, но их пехота всегда останавливалась огнем крепостной артиллерии, подавить которую немцы так и не смогли, хотя старались очень, судя по тому, что в районе единственной башенной батареи (152-мм башенная артиллерийская установка на Скобелевой горе) насчитали потом следы попаданий около 200 снарядов калибра от 15 до 30,5 см.
А эпизод с подавлением немецкой 420-мм батареи силами двух 152-мм пушек Канэ, упоминаемый автором, разве он не свидетельствует именно о высокой эффективности действий крепостной артиллерии?
Так что действия крепостной артиллерии, выполнившей в невероятно тяжелых условиях главную задачу – недопущения общего штурма крепости – можно признать весьма эффективными, как бы не злобствовал Александр Борисович.
Александр Борисович, почему-то, очень сильно не любит Осовецкую крепостную артиллерию – он «забыл», что при отбитии атаки с применением газов артиллеристы, работая на открытых батареях БЕЗ ПРОТИВОГАЗОВ, открыли ураганный заградительный огонь и остановили немцев. При этом, выполняя тяжелую физическую работу, они травились газами, погибали, но выбывших из строя бойцов заменяла свежая смена, и крепостная артиллерия продолжала вести огонь, вновь сыграв решающую роль в попытке неприятельской пехоты овладеть передовыми позициями. Наверно Александр Борисович умолчал об этом героическом эпизоде из-за того, что он противоречит его выводу о «неэффективности» действий крепостной артиллерии. Позорище просто какое-то!
Касаясь эвакуации крепости, автор, при попустительстве издателя, имеет наглость утверждать: «
На взгляд автора, это было не военное, а политическое решение. Крепость могла продержаться еще несколько месяцев, но Николай II прекрасно помнил, какое впечатление на народ произвела сдача Порт-Артура».
Общеизвестно, что главной и единственной задачей крепости Осовец – было прикрытие подступов к важнейшему железнодорожному узлу – Белостоку - со стороны Восточной Пруссии. Захват немцами Осовца и выход к Белостоку просто бы отрезал русские войска, находящиеся в районе Варшавы. После того, как Варшавский район был эвакуирован, и значение Белостокского узла резко уменьшилось и тем более, после того, как немцы перерезали железнодорожный путь позади крепости – ее оборона в условиях стратегического отхода русской армии с Передового театра военных действий утрачивала какой-либо военный смысл, и лишь обрекала гарнизон крепости, запертый среди болот без малейшего шанса на прорыв из окружения, на бессмысленную гибель.
Оборона Осовца в 1914–1915 гг. - однин из немногих примеров успешной обороны крепостей в Первую мировую войну при полном выполнении возложенных на крепость задач. И успех этот был во многом связан с тем, что крепость в самые тяжелые моменты имела устойчивую связь с тылом, что даже во время бомбардировки крепость по ночам могла принимать поезда, которые подвозили боезапас, строительные материалы, пополнения и т.д. Если бы крепость была свернута в кольцо, то в условиях Первой мировой войны, при резко возросшем расходе боеприпасов и человеческих жизней, продержаться она смогла бы не так долго. Длительной обороны полностью окруженных крепостей история Первой мировой войны не знала. Так что эвакуирован Осовец был своевременно, были спасены люди и артиллерия и никакой «политики» здесь не было – только рациональный военный расчет, увы, так и оставшийся не понятным автору.
Автор пытается проследить дальнейшую историю Осовца, вплоть до Второй мировой войны, но и тут ему не удается полностью разобраться в сути дела. Описывая историю Великой Отечественной войны пропагандистскими «сталинскими ударами» (в данном случае за «нумером пять») вместо того, чтобы назвать соответствующую знаменитую стратегическую наступательную операцию «Багратион», автор пишет буквально следующее: «
В ходе 5-го Сталинского удара части 2-го Белорусского фронта всего за сутки с 13 по 14 августа 1944 года овладели крепостью Осовец». На самом деле, это было несколько не так, поскольку в августе 1944 года немцы оставили крепость практически без боя, но закрепились на правом берегу Бобра на Заречной позиции и удерживали в своих руках форт № 2 до начала 1945 года. Так что полностью занять крепость советские войска смогли примерно через полгода. А на плацдарме крепости, в том числе и на форту Центральный, разместились части одного из советских полевых укрепрайонов, которые и держали там длительную позиционную оборону, о чем свидетельствуют пропагандистские лозунги 1945 г., написанные на стенах казематов и бережно сохраняемые поляками. Я их видел своими глазами.
Завершая анализ публикации А.Б. Широкорада, позволю себе процитировать историю, связанную с первой постановкой Гамлета во Владивостоке, в самые первые десятилетия его существования -
http://daily.novostivl.ru/archive/?f=lf&t=041001c02«
Первый владивостокский театр был организован в 1873 году отставным фельдшером Бакушевым. Этот известный в городе выпивоха и кутила арендовал просторную фанзу китаянки Купер, соорудил сцену и замахнулся на постановку Вильяма нашего, Шекспира. Для премьеры был выбран, конечно, "Гамлет".
Бакушев обставил открытие театра с шиком: у входа навытяжку стояли казаки, в зале играл духовой оркестр, публика валила на представление. Но помпа не помогла - спектакль с треском провалился. Сам Бакушев в роли Гамлета казался карикатурой на трагический образ, актер Рябков (подобранный Бакушевым на улице) напрочь забыл слова, и зал покатывался со смеху, слушая громкий шепот суфлера. Роль королевы исполняла Соня Негостаева, осужденная за бродяжничество, и лишь одну актрису публика воспринимала на ура - Аксинью Голеву, изображавшую Офелию. Аксинья была всеобщей любимицей, местной знаменитостью и королевой владивостокских проституток.
Вершиной этого безобразия стал знаменитый монолог Гамлета "Быть или не быть...", который с пафосом начал было произносить Бакушев, но после первых же строк запнулся... Он стал с тоской поглядывать на суфлера, а тот никак не мог найти в тексте нужный монолог. И тогда в партере поднялся один из ланцепупов [офицер Сибирской военной флотилии Александр Ковалевский. Клуб ланцепупов – неформальное объединение владивостокской богемы – прим. рецензента]
и выразительно продекламировал: To be or not to be... - на чистейшем английском языке. После этого он схватил свой стул и запустил его в декорации. Его примеру последовали другие ланцепупы, присутствующие в зале. Спектакль со скандалом был прерван.
На следующий день ланцепупы собрали для Бакушева деньги в качестве моральной и материальной компенсации за причиненный ущерб, но поставили условие: выехать из Владивостока и больше никогда не играть Гамлета, чтобы не оскорблять тем самым память великого Шекспира. Так закончил свое существование первый театр Владивостока»
Публикация статьи А.Б. Широкорада «Крепость Осовец» в журнале Балтфорт по своему безобразию вполне сравнима с первой постановкой Гамлета во Владивостоке и является форменным издевательством над отечественной военной историей и историей фортификации. Эта статья является прямым оскорблением всех любителей истории фортификации и вообще отечественной военной истории.
К сожалению, невозможно закидать стульями редакцию Балтфорта в духе традиций нашего города из-за слишком большого расстояния между Владивостоком и Ригой, но в данном случае, как нам представляется, официальная публикация извинений со стороны редакции о выпуске в печать столь некачественного материала, касающегося одной из самых блестящих страниц русской военной истории в следующем же выпуске Балтфорта, представляется более, чем уместной.
Выводы о том, какие меры мы все совместными усилиями можем предпринять, чтобы не допускать впредь подобных безобразий, я хочу обсудить в конце рецензии на этот номер. Варианты могут быть всякие, вплоть до полного бойкота журнала, но я надеюсь, что столь крайних мер все же удастся избежать и его издателю не придется искать пятый угол у равелина.
Вот на этой оптимистической ноте пока и остановлюсь.
Окончание рецензии следует
