Статья В.В. Каминского «Долговременный сухопутный фронт СССР (1927–1939). Часть II. Большой скачок 1932–1933 гг.» является продолжением материала опубликованного в журнале «Редут». Статья имеет «монументальный» характер – описаны ВСЕ укрепрайоны и укрепленные позиции, строившиеся в это время, приведены расположения ВСЕХ батальонных районов, приведены данные о выработке решений по строительству, о рекогносцировках и строительстве. Описано, как именно проектировались сооружения в соответствующих УНРах, где имелись технические отделы, в которых на основании типовых проектов, присланных из Москвы, разрабатывались чертежи каждой огневой точки. Эта информация, как и вообще любая другая информация о структуре организаций, ведущих оборонительное строительство, сфере ответственности тех или иных подразделений, об организации УРовских войск и т.д. имеет исключительную важность.
В частности, это важно и для понимания характера берегового оборонительного строительства, которое велось по тем же организационным принципам. В частности, для меня теперь стало понятно, чем занимался в 1932–1933 гг. Технический сектор 2-го отдела (отдела оборонительного строительства) Управления начальника инженеров Морских сил Дальнего Востока. Этот сектор должен был заниматься привязкой типовых проектов, спущенных из Москвы, к местности и их доработкой, а в случае необходимости – разрабатывать проекты, типизация которых была затруднительна или они были неудобны в применении к данной местности. То есть по факту – это таки проектный отдел, поскольку 2-й отдел УНИ МСДВ имел объем задач просто несопоставимый ни с одним из сухопутных УНР.
Просто на моей совести есть формальная ошибка – я назвал начальника этого Технического сектора военного инженера Эрнеста Оскаровича Маака в книге «По следам старой фотографии» начальником Проектного отдела. Это, естественно, неприятная ошибка, но с моей души теперь частично снят грех, поскольку по факту работа этого сектора была именно проектной и Эрнест Оскарович, соответственно, действительно возглавлял всю проектную работу по береговому оборонительному строительству в УНИМС ДВ, то есть роль его исключительно велика. Просто удивительно, как с таким гигантским объемом работы мог справится 72-летний ветеран Владивостокской крепости с отнюдь не богатырским здоровьем! Вполне возможно, что он мог успеть побывать еще и начальником Технического отдела УНР-101 из состава которого потом и выделили УНИМС ДВ, поскольку в следственном деле А.И. Василькова имеется упоминание о том, что тот «вредительски» составлял расчет какого-то батальонного района обороны. Возможно речь и шла о каком-то батальонном районе обороны одного из секторов Примукрепрайона (Барабашского, Шкотовского и Сучанского).
К сожалению, информации об организации строительства в статье явно недостаточно. Автор совершенно справедливо пишет, что постепенно все функции руководства перешли от Военно-строительного управления Красной армии к Управлению Начальника инженеров Красной армии. Однако, само это управление занималось не только оборонительным строительством, у него еще масса задач была по инженерным войскам, соответственно, внутри него должны были быть какие-то специальные структурные подразделения. Ну не поверю я, что Владимир Витальевич, перелопатив такую гору архивных документов, так и не выяснил, что в УНИ РККА оборонительным строительством занималось 2-е управление, причем 1-й отдел занимался сухопутным оборонительным строительством, а 2-й отдел – береговым! Начальником первого отдела, если не изменяет память, был в 1932–1933 гг. Немировский, начальником 2-го отдела – Пруссаков, а начальником 2-го управления Максимов. По-видимому, эта сторона дела была при подготовке статьи автором несколько недооценена.
Впрочем, в статье так много полезнейшей и никогда ранее не введенной в научный оборот информации, что упрекать ее автора за отсутствие каких-то пусть даже и очень важных деталей было бы несправедливым.
Есть в статье, однако, и ложка дегтя – это анализ внешнеполитической обстановки и внутренней политики СССР в конце 20-х–начале 30-х годов. Автор рассказывает о тех опасениях советского руководства, касающихся имевшего якобы место сближения Германии с бывшими противниками, что привело бы к улучшению польско-германских отношений и, соответственно, к угрозе образования блока малых приграничных государств во главе с Польшей для нападения на СССР, однако не дает им критическую оценку. Дело в том, что мы, зная, как развивались события в дальнейшем, можем уверенно заключить, что у Польши и Германии имелись серьезнейшие системные противоречия, при урегулировании которых поляки были не склонны на какие-либо уступки. Уже после прихода к власти нацистов Гитлер в 1933–1935 гг. пять раз просил маршала Пилсудского о личной встрече, подсылал к нему Геббельса и Риббентропа, но каждый раз получал отказ, и даже в 1939 году немцы так и не смогли вынудить поляков к каким-либо уступкам и сотрудничеству. Это, как раз, говорит о том, что руководство СССР в то время неверно оценивало общую внешнеполитическую обстановку и жило в мире собственных фантазий и иллюзий, что впоследствии и привело к катастрофе лета 1941 года.
Впрочем, отсутствие комментариев по поводу неадекватной оценки руководством СССР внешнеполитической ситуации, это еще полбеды. Гораздо хуже обстоит дело с оценкой внутрипартийной борьбы и репрессий в тот период. Автор на полном серьезе утверждает, что такие громкие репрессивные акции, как дело «Весна» и другие дела против старых военных специалистов Красной армии, дело «Промпартии» и другие тому подобные были вызваны обострением международной обстановки! На самом деле, это утверждение ложно. По степени абсурдности оно вполне могло бы быть номинировано на премию «Серебряная калоша». На самом деле сталинская клика просто воспользовалась искусственно раздутой «военной тревогой», как предлогом для получения абсолютной власти в стране и запугивания своих внутрипартийных оппонентов, а также возможных инакомыслящих вне партии. И репрессии, как раз, и были способом такого запугивания, не имеющим ничего общего с международной обстановкой и внешними угрозами стране.
Автор также говорит о мобилизационном характере печально знаменитой коллективизации сельского хозяйства, известной на братской Украине под более точным определением «голодомор». Возможно, у Сталина и сообщников были какие-то иллюзии на этот счет, но более страшного удара по мобилизационным возможностям страны, чем уничтожение большей части конского состава и подрыва продовольственной безопасности государства на многие десятилетия, а также озлобление против режима крестьян, лишенных имущества и свободы, но составлявших основной призывной контингент, трудно даже представить. И автор оставляет это также без комментариев. В одном из материалов имеется также оговорка – автор вместо СССР пишет «наша страна», хотя страны этой уже лет двадцать, как не существует в природе. Само собой разумеется, что люди поколения автора и рецензента сформировались именно в советское время, и страна эта, действительно, когда-то была нашей, но пора бы к новым историческим реалиям и привыкнуть.
Обидно то, что все это можно было поправить аккуратным редактированием так, чтобы сохранить все авторские мысли, но откровенный политический абсурд отсечь, но вот редакция этого, увы, сделать не смогла или не сочла нужным. Жалко очень.
Статья Сергея Малахова «Флагманский командный пункт КБФ на Петроградской стороне в Ленинграде 1942 г.» рассказывает об уникальном комплексе сооружений, размещенных в подвалах бывшей церкви, учебного корпуса Ленинградского электротехнического института и отдельно стоящего сооружения из броневых тюбингов, срубов, плит, усиленного железобетонной кладкой и обсыпанном землей. Все части командного пункта были соединены между собой крытыми ходами сообщения.
Завершают номер довольно большие «Заметки по статье об Изборской крепости» Константина Сергеевича Носова, доктора исторических наук, доцента Кафедры истории российской государственности Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Автор проводит детальный обзор ошибок и неточностей статьи О.В. Тульнова, опубликованной в одном из предыдущих номеров Фортоведа и не оставляет от нее камня на камне, говоря, что ее нельзя было печатать в научном журнале и, тем более, руководствоваться ею в реставрационных работах, поскольку автор не является специалистом в данном вопросе.
Тем не менее, представляется, что публикация статьи О.В. Тульнова в предыдущем номере все же была до некоторой степени полезной – какой-то явно видимой «ткаченкообразной» чепухи она не содержала, почему ее и пропустили редакторы, но она вызвала бурный отклик настоящего специалиста в данном вопросе, что очень своевременно, поскольку вопрос о реставрационных работах переходит в практическую плоскость.
В целом, номер не содержит каких-либо существенных недостатков, хотя оформлять ссылки по ГОСТу можно было бы к пятому номеру и научится. Все опубликованные в нем материалы вносят важный вклад в развитие истории отечественной фортификации. С нетерпением ждем продолжения!
