Усть-Сунгарийский УР и его 81 оадн БО.

[Владимир Калинин]

Александр Николаевич. Он все же был неудачником, ибо погиб во время Первомайского парада в Архангельске в1954 г. будучи смертельно раненным.

[Владимир Калинин]

https://vaga-land.livejournal.com/331049.html

Поздним вечером 22 февраля 1951 года лейтенант Бобрецов держал путь на Левый берег, чтобы сесть там на московский поезд, отправлявшийся из Архангельска в 23 часа 30 минут. У него заканчивался отпуск, и следовало поспешать к месту службы. Тем более, что до этого места было не близко: танковый полк, где он командовал взводом разведки, находился в Германии.
Однако поезд в ту ночь ушел в Москву без него, поскольку до вокзала он так и не добрался. Отмечая событие, лейтенант не рассчитал своих сил, и ноги отказали ему в самый неподходящий момент. Он не дошел даже до спуска на Двину у улицы Урицкого, где начиналась освещенная пешеходная дорожка, и свалился в снег недалеко от АЛТИ, буквально в нескольких шагах от трамвайной линии. Очнулся через несколько часов в комендатуре.

Протрезвление было невеселым. При нем не оказалось ни документов, ни денег, ни пистолета. Документы, правда, нашлись – их подбросили за ненадобностью. О деньгах после такого загула говорить – все равно, что раны травить. Но вот оружие… Его утрата военнослужащим – проступок серьезный. Однако судьба оказалась благосклонной к незадачливому танкисту, и он отделался, что называется, легким испугом. О Германии теперь, понятно, не могло быть и речи, но в армии его оставили. После двадцатисуточной отсидки на гаупвахте, со строгачом по партийной линии, в том же офицерском звании он был направлен для дальнейшего прохождения службы в одно из подразделений Архангельского гарнизона.
Существенная деталь. Кто там недосмотрел, сказать трудно, но похищенное оружие не попало в розыск. Более того, оно продолжало числиться за прежним владельцем, пока не было списано путем соответствующей записи в удостоверении. Вышло так, что пистолет вроде и не теряли. Бобрецов вздохнул свободно, но знал бы он, в чьи руки попадет его «ТТ», где и когда «заговорит»?!

Весна 1954-го немного призадержалась на пути в наши края. Двина не торопилась освобождаться ото льда, и первый пароход из Котласа прибыл в Архангельск только 8 мая. Прохладным выдался и день первомайского праздника. Задувал свежий ветер, забираясь под шинели солдат и офицеров, выстроившихся для парада на площади Профсоюзов. Командующий Беломорским военным округом генерал-полковник В.А.Фролов принял рапорт командующего парадом, объехал войска и поднялся на украшенную огромными портретами Ленина и Сталина трибуну, откуда произнес традиционную речь.

После торжественного марша частей гарнизона, который открыли сводная колонна офицеров и воины-гвардейцы, началась демонстрация трудящихся города. Их приветствовали с трибуны известные в области и городе люди, среди которых были первые секретари обкома и горкома КПСС И.С.Латунов и Д.Д.Томилов, председатель облисполкома С.И.Моликов, другие партийные и советские работники. Над площадью звучали здравицы в честь партии и правительства, армии и народа. В ответ раздавалось громкое «Ура!».

Руководители предприятий, организаций и учреждений шли во главе своих коллективов. Поравнявшись с трибуной, они поднимались на нее, чтобы уже оттуда наблюдать за праздничным шествием. К перемещениям этим все привыкли, и никто вначале не обратил внимания, когда из последних рядов колонны лесников и служащих промбанка вышел человек среднего роста в сером кепи. На нем было черное демисезонное пальто, такого же цвета брюки ботинки. Замедлив шаг, он поднял руку с пистолетом, и не спеша, прицельно дважды выстрелил в стоявших на трибуне людей. Когда суть происходящего дошла до сознания демонстрантов, в их рядах произошло замешательство.

Оцепенели на миг и те, по кому велась стрельба. Но после того как упали сраженные первыми пулями заместитель председателя горисполкома С.М.Харитонов, тут же скончавшийся, и Д.Д.Томилов, инстинкт самосохранения заставил всех отпрянуть от барьера и пригнуться. Кто-то крикнул: «Ложись!». А в это время неизвестный уже рвался наверх. Навстречу ему от восточного входа на трибуну бросился капитан первого ранга В.В.Судейко. Покушавшийся со словами «На тебе!» выстрелил в него. Судейко, отшатнувшись, потерял равновесие и упал. Последовал еще один выстрел, уже в лежачего. Случай спас моряка. Пулями была продырявлена шинель, раздроблен спичечный коробок в кармане, но сам он остался невредим.

Не растерялся и офицер-пограничник С.С.Бобков, который шел в колонне демонстрантов вместе со своими детьми. Быстро сообразив, в чем дело, он кинулся вдогонку за террористом и догнал его, но уже на трибуне, когда тот успел сделать еще несколько выстрелов. Пули на этот раз угодили в генерал-лейтенанта А.Н.Соловьева, помощника командующего округом, и М.А.Огаркова – заведующего сельхозотделом обкома КПСС. Одна – на излете – застряла в ткани пиджака первого секретаря обкома ВЛКСМ Б.С.Нечаева. После этого Бобков и навалился сзади на стрелявшего. Тут же член военного совета Беломорской военной флотилии генерал-майор Г.М.Рыбаков схватил его за руку, в которой был пистолет, и пригнул ее. При этом раздался еще один выстрел. Пуля, пробив полу генеральской шинели, ушла в половицу. Завладев оружием, Рыбаков передал его начальнику управления КГБ А.В.Коновалову, тоже принимавшему участие в задержании. Вся обойма была расстреляна, пустым оказался и патронник. На одной из щечек рукоятки «ТТ» отчетливо просматривалась надпись: «За свободу русскому народу…»

Неизвестного стащили с трибуны и бросили на асфальт. Моментально он был окружен возбужденными людьми, которые стали пинать его и, возможно, затоптали, если б не подоспела милиция в лице капитана Д.С.Коробицына, старшин И.В.Федулова и Е.А.Карманова, находившихся в наряде на площади и прибежавших на выстрелы. Они доставили задержанного в вестибюль здания арктического пароходства, где связали и обыскали. По их словам, вел он себя при этом вызывающе, бравировал своей смелостью и тем, что совершил. Распаляясь все больше и больше, кричал: «Что? Наделал вам Колька делов? Забегали сволочи! Скоро кончится ваша музыка, и праздник кончится!»

Но музыка продолжала играть. Все произошло настолько молниеносно, что демонстрация лишь притормозила свой ход. Пострадавших, в том числе смертельно раненого и вскоре скончавшегося Соловьева, снесли на руках в машины и отправили со всей возможной срочностью в больницу – этот момент и запомнился нашему читателю В.Почкалову. Пережившие сильнейшее потрясение люди взяли себя в руки и остались на трибуне. Место Харитонова у микрофона занял другой человек. И снова над площадью зазвучали здравицы, эхом которых были ответные возгласы идущих в колоннах людей. Внешне все выглядело так, словно и не было тех выстрелов. Ведь демонстранты, что стали свидетелями разыгравшейся на площади драмы, уже прошли, а вновь подходившие ничего не видели. К тому же последний акт этой драмы был сокрыт от публики, поскольку протекал по другую сторону трибуны.

И все же очевидцев и тех, кто что-то слышал, оказалось немало. После завершения демонстрации информация о случившемся, обрастая всевозможными слухами и домыслами, постепенно стала распространяться по городу, и к вечеру он гудел, как растревоженный улей. Люди ждали разъяснений, какого-либо официального сообщения. Но их не последовало. Очередной номер областной газеты вышел только 4 мая. В помещенном в нем репортаже с площади Профсоюзов о происшествии не было ни слова. Не прояснял ничего и напечатанный на четвертой странице некролог по поводу кончины С.М.Харитонова. Вся информация об обстоятельствах этой кончины сводилась к фразе «Трагически погиб». О том же, где и как,- умалчивалось. Что касается А.Н.Соловьева, то его смерть вообще была окутана тайной, поскольку труп генерала у нас земле не предавался, а был отпрален на родину покойного, в Саратовскую, если не ошибаюсь, область. Такая уж тогда была гласность».

Оставшуюся часть статьи дословно переписывать не буду, очень уж она большая.

В тот же день было установлено, что задержан был Николай Гаврилович Романов, 1928 года рождения, проживавший вместе с родителями в Архангельске, в доме 53 по Новгородскому проспекту. После окончания семи классов он некоторое время учился в механическом техникуме, и дважды, в 1945 и в 1952 гг. был судим - за групповое изнасилование и хулиганство. Оба раза освобождался досрочно, в 1949 г. по состоянию здоровья (заболел туберкулезом), в 1953 – в связи с амнистией. Имел специальности слесаря и моториста, но подолгу нигде не работал, а последние полгода вообще не работал.
Пистолет у пьяного лейтенанта Бобрецова забрал его младший брат Василий. Со своим приятелем он в тот вечер ехал на трамвае на танцы в клуб АГЖД. Увидев пьяного, они спрыгнули, обобрали его, и впоследствии спрятали пистолет на чердаке, где он и находился, пока Николай не освободился из лагеря.

«По дому делать было нечего. Шататься просто так по городу он и раньше не любил, а теперь и вовсе сократил прогулки, опасаясь расспросов знакомых о своем здоровье, - это была болезненная для него тема. Превратившись в затворника, читал книги и газеты, слушал радио, но чаще, как казалось близким, просто молча сидел или лежал. И думал. Воображение рисовало безрадостные картины бытия. Окружающий мир представлялся откровенно враждебным и отторгал от себя. Опереться, даже в мыслях, было не на что. Воспоминания о прошлом не согревали душу, настоящее было постылым, а будущее… Будущего просто не существовало. Он исключил его для себя, уверовав в неизбежность близкой смерти. Жизнь, таким образом, становилась бесцельной и теряла всякий смысл. Оставалось тихо и незаметно уйти из нее. Но все в нем буквально протестовало против такого исхода. Ведь кто-то виноват в том, что что его судьба и судьбы его многих знакомых складывались столь несчастливо! Нет, уходя, он так хлопнет дверью, что об этом услышат все».

«Прежде всего оружие: его следует пронести незаметно, не вызвав даже малейших подозрений. Значит, место ему не в пальто, а в пиджаке, а у пальто надо отрезать правый карман и проделать отверстие в подкладке. Проверил, рука нащупала рукоятку «ТТ» почти мгновенно. Итак, тут все в порядке, теперь – площадь. Ее уже готовили к празднику, и он в последние дни апреля не раз появлялся здесь вместе с другими зеваками. Внимательно наблюдал за тренировками участников парада, присматривался, в каком отдалении проходят они от трибуны. Познакомился с разметкой площади, четко определил свой собственный маршрут. 30 апреля, возвратившись домой из последней разведки, достал пистолет и нацарапал на нем те самые слова, что так взволновали полковника Коновалова, и молва о которых в различной интерпретации до сих пор ходит в нашем городе».

«Выйдя в девять утра из дому, он направился на улицу Поморскую, где примкнул к одной из праздничных колонн. Вместе с демонстрантами прошел оставшийся до площади путь, а подходя к трибуне, занял место правофлангового в своем ряду. Готовясь к тому, чтобы открыть огонь, невольно замедлил шаг, и идущая за ним женщина сделала ему замечание: мол, приходится наступать на пятки.Он быстро исправил оплошность и перешел в другой ряд, чтобы уйти с глаз обратившего на него внимание человека. А через несколько секунд загремели выстрелы…»

12 декабря военный трибунал Беломорского военного округа приговорил Н.Г.Романова к высшей мере наказания.

[Олег Романовский]

Добрый день!

Александр Николаевич. Он все же был неудачником, ибо погиб во время Первомайского парада в Архангельске в1954 г. будучи смертельно раненным.

Пять балов Владимир Иванович. Приз https://yadi.sk/i/uSDP1gbTcMSTsw
Фото 1939 года, как раз в должности командира 18 СК.
С уважением.

[Владимир Калинин]

Спасибо, Олег Вильгениевич! Фото отличное.