Итак, до меня, наконец-то добрался «Научный рецензируемый альманах Вопросы истории фортификации» номер первый и надеюсь не последний.
Журнал, в целом, весьма неплох. Состав редколлегии:
Главный научный редактор:
К.С. Носов
Рецензенты:
Л.И. Амирханов
А.М. Губайдуллин
Е.В. Килимник
Редактор:
М.Ф. Носова
Художник:
В.В. Голубев
Ученый секретарь:
А.А. Васильева
Статьи там, действительно, научные, какой-либо явной чепухании не содержат (хотя состав рецензентов позволяет предполагать всякое), написаны хорошо, и остается только порадоваться за любителей доогнестрельной и раннеогнестрельной фортификации, каковой преимущественно и посвящены материалы номера. Можно отметить, что номер все же слабовато иллюстрирован, на мой вкус – в статьях по фортификации картинок должно быть несколько больше. Немного дороговата цена. За отпечатанный со средним качеством альманах объемом 84 страницы цена 200 рублей все же высока. Достаточно сравнить со 100-страничным Балтфортом, с несопоставимо более качественной полиграфией и который печатается за границей и доставляется в Россию с помощью дорогущей международной почты, а цена у него примерно та же. Та же «Цитадель», которая имеет 216 страниц стоит все же 300 рублей, то есть в пересчете на страницу – получается дешевле, и хотя я порой ее доброжелательно поругиваю – она ведь еще и намного интереснее.
Немножко не понравился заголовок статьи главного редактора К.С. Носова «Строительные растворы римских ФОРТИФИКАЦИЙ в Британии», поскольку слово Фортификация в русском языке не употребляется во множественном числе и не используется в значении «укрепление» или «оборонительное сооружение». К сожалению, при переводах с иностранных языков отдельными коллегами это обстоятельство опускается, и они просто делают кальку с английского и других иностранных языков, что нежелательно. Уж главному редактору наверно это следовало бы знать.
Поскольку основной материал журнала лежит вне сферы мои интересов, то разбирать я его не буду. Однако три статьи все же заинтересовали меня значительно больше других. Первая из них – это статья-обзор и А.М. Пастухова «Китайская фортификация периода Цин (1636–1912)» и его же тезисы доклада «Фортификация Китая XIX – начала XX веков», опубликованные в том же самом номере, которые можно наверно рассматривать как единое целое. Автор делает очень интересные выводы о том, что поскольку Китай развивался достаточно замкнуто, то это привело и к застою его фортификационной науки. Даже в XIX веке китайцы недостаточно обеспечивали фланкирование укреплений (они так толком и не приняли бастионную систему по причине ксенофобии и пренебрежения к «северным варварам») и недооценивали значение господствующих над крепостями высот. Даже когда они осознали это отставание и в самом конце начале XIX – начале XX века перешли к использованию современного вооружения, то они смогли создать лишь более или менее удовлетворительные береговые укрепления, на которых зачастую не хватало защищенных казематированных помещений, а оборона тех же береговых укреплений с суши оставалась столь же архаичной и неудовлетворительной.
Как говорил один мой коллега-биохимик: «Аналогичная история была у нас в колхозе с коровой Манькой!»
Наверно многие помнят дискуссию на старом fortification.ru об отсталости русской фортификационной школы, где в XV–начале XVI вв. наблюдался застой и даже реакционный откат, связанный с недооценкой разрушительной роли огнестрельного оружия, вызвавший строительство высоких стен с башнями, открытых неприятельскому обстрелу, вместо перехода к бастионным и бастионоподобным формам. Кое-какие коллеги с упорством, достойным лучшего применения, настаивали, что это была самобытная и даже передовая фортификация, что никакого застоя не было. На ссылки о том, что о периоде 100-летнего застоя в развитии русской фортификации писал Яковлев, они говорили, что тот, как военный инженер, не был историком и просто не знал русской фортификации, ну а по поводу ссылок на труды авторитетных зарубежных специалистов вообще следовала истерика. В трудах же отечественных историков период фортификационной отсталости до настоящего времени просто замалчивался – специалисты ограничивались добротным описанием сооружений, но выводов и сравнений делать избегали, наиболее вероятно по идеологическим причинам, не имеющим прямого отношения к исторической науке.
В этой связи представляет особенный интерес статья В.В. Пенского, исследователя из Белгородского государственного университета «”Военная революция”, trace italienne и русская фортифкация конца XV–XVI вв.»
В порядке разумного цитирования с научными целями (не запрещенного законодательством) не поленюсь привести здесь фрагмент из этой замечательной работы, который и ставит все точки над i:
«На востоке Европы влияние новой фортификационной системы ощущалось значительно слабее, и связано это было, очевидно, прежде всего с экономической и политической отсталостью главных игроков на политической сцене этого региона. Так, в Польше, а затем и в Речи Посполитой trace italienne получила более или менее широкое распростарнение только с конца 70-х годов XVI в. Тогда женачалась модернизация укреплений двух крупнейших городов Прибалтики – Риги и Ревеля – в соответствии с требованиями новой фортификационной системы. Устаревшие, традиционные формы фортифкации на востоке Европы при быстром развитии артиллерии и техники ведения осадных работобусловивли сравнительно успешное ведение осад: Смоленск – 1514 г., Стародуб – 1535 г., Казань – 1552 г., Полоцк – 1563 и 1579 гг. Знаменитый Ливонский поход Ивана Грозного в 1577 г. можно сравнить с походом французского короля Карла VIII в Италию в 1494 г.
Нельзя сказать, что Россию той эпохи новшества в фортификации обошли стороной. На северо-западе русских земель первые признаки реакции на появление артиллерии можно отнести к рубежу XIV / XV–первой половине XV в. При Иване III и его преемнике Василии III работы по совершенствованию фортификационных сооружений получили новый импульс, и не в последнюю очередь благодаря приглашению в Россию итальянских и других иностранных мастеров-фортификаторов («муролей). Новые и перестраиваемые старые крепости при Иване III и Василии III приобретают «регулярный» характер, обзаводятся башнями, приспособленными для размещения артиллерийских орудий и затинных пищалей; конструкция крепостей усиливается для противодействия огню артиллерии.
Однако, наметившееся было в русской фортификации в конце XV – начале XVI в движение вперед во второй половине XVI в. постепенно сошло на нет. Нельзя сказать, что фортификационное строительство – возведение крепостей и целых укрепленных линий – пришло в упадок. Напротив – оно развивалось чрезвычайно быстро. По неполным данным, если в первой половине XVI в. было возведено 6 каменных, 10 деревянных и 4 земляных крепости, то во второй половине века – 12 каменных и 69 деревянных. Претерпевает определенные изменения и техника возведения фортификационных сооружений – прежде всего за счет приспособления башен и отчасти стен для применения огнестрельного оружия (бойницы, полуциркульные арки – прообразы казематов в стенах, рост толщины стен и башен при одновременном уменьшении их высоты и пр.). Однако, перехода к крепостям, построенным согласно требованиям trace italienne, в это время мы не наблюдаем. Очевидно, что это было связано, с одной стороны, с политическими неурядицами в России на рубеже 30-х–40-х гг. XVI в., а с другой – с нарастающими проблемами в сохранении прежнего уровня военно-технических связей с Западом (если trace italienne как система сформировалась к 30-м гг. XVII в., то как раз к этому времени военно-технические контакты России с Западом уже пошли на спад).
Консервативность, архаичность русской фортификации второй половины XVI в. неоднократно отмечалась иностранными наблюдателями, например А. Посевино. Несоответствие основных приемов фортификации требованиям времени, несмотря на то, что, как правило, русские крепости того времени снабжались многочисленной артиллерией, неизбежно вело к тому, что вся тяжесть обороны крепостей ложилась на плечи защитников. Лишь к концу столетия появляются первые признаки того, что идеи traca italienne, пусть и в своеобразной форме, начинают проникать в Россию и закрпляться на русской почве. Так, из описания дополнительных укреплений, спешно возведенных псковичами накануне предпринятой королем Речи Посполитой С. Баторием попытки взять город, следует, что перед нами прообраз будущей бастионной системы. Однако в полной мере перенимание идей trace italienne началось при первых Романовых, с активизацией военно-технических контактов с Западом, и, прежде всего, с Нидерландами в 20-х–30-х гг. XVII в.»
Могу с уверенностью сказать, что выводы этой работы будут встречены в штыки разного рода шарлатанами-псевдопатриотами в погонах и без, до сих пор выводящих устройство кенигсбергских фортов из идей древнерусской фортификации. Снимаю шляпу перед смелостью автора и желаю ему достойно отбить всяческие нападки, ежели таковые воспоследуют.
Статья К.С. Носова «Особенности русской фортификации XVI–XVII вв.» примыкает по тематике к статье исследователя из Воронежа, но носит более традиционный описательный характер. Однако и этот автор, отмечая новаторское влияние итальянцев на русскую фортификацию, отмечает, что это влияние не было прогрессивным, поскольку русские около сотни лет старательно воспроизводили (с местными модификациями) архаичные приемы итальянских фортификаторов. Он делает основной упор в объяснении этого фортификационного безумия тогдашних правителей тем, что высокие стены и башни в их сознании воспринимались как олицетворение мощи и силы и т.д., однако от выводов оценочного характера уклоняется. Впрочем, поскольку эти выводы сделаны другим автором, то наверно не было нужды повторять то же самое в другой работе.
Маленькая шпилька в адрес одного из наших пользователей Юрия Бахурина. В журнале дается аннотация книги Афанасенко И.М., Бахурин Ю.А. Порт-Артур на Висле. Крепость Новогеоргиевск в годы Первой мировой войны. М.: 2009. Книга в мягком переплете. Хотя в аннотации говорится, что книга описывает историю крепости с 1841 г до ее падения в 1815 г. вызывает удивление, как одну из самых больших крепостей Европы можно описать всеголишь на 162 страницах, приведя лишь несколько черно-белых фотографий и планов.
Очень жаль, что о выходе таких книг наших пользователей мы узнаем буквально из газет, а не из информации на нашем сайте. Неужели книга настолько плоха, что ее от нас прячут?