Статья И.В. Ментуза «Минский укрепленный район» первоначально не вызывает какого-то слишком отталкивающего впечатления, однако внимательное ее прочтение не оставляет ни малейшего сомнения – материал крайне неудачный. Это популярный очерк, написанный на основе неназванных статей из ряда печатных изданий, таких как журнал «Армия», газета «Советская Белоруссия», «Во славу Родины» и т.д. Представляется очень странным, что автор не воспользовался при составлении очерка фундаментальной работой Владимира Витальевича Каминского «Минский укрепленный район. 1932–1941 гг.», напечатанной в сборнике «Крепость Россия», Вып. 3. С. 170–291. Владивосток: Дальнаука, 2008. Этот сборник вполне доступен для заказа и информация о его наличии была размещена на многих Интернет-сайтах, экземпляр сборника был передан автором в фонды Национальной библиотеки Республики Беларусь в Минске, имеются книги и в ИКК «ЛС», о котором много пишет автор – то есть демонстративное игнорирование наиболее серьезного источника по теме имеет место быть. Соответственно, это и определило общий, довольно слабый уровень статьи и наличие многочисленных ошибок, неверных выводов и т.д.
Если раздел, касающийся построечной истории укрепрайона, более или менее нормальный, то вот к разделу «Применение Минского УРа» имеется ряд претензий. Чего стоит, например, описание противотанковой огневой точки, которая якобы состояла из «бетонного основания и башни от танка Т-26», хотя на самом деле ПТОТ представлял собой бетонный каземат поверх которого и монтировалась танковая баншя (которые, кстати сказать, никогда на танки не ставились, поскольку шли в УР прямо с завода).
Автор говорит, что в старых УРах на важнейших направлениях «не только пулеметные ДОТы, но и артиллерийские полукапониры с 76-мм пушками имели вооружение и гарнизоны», совершенно не отдавая себе отчет в том, что АПК, вооружение которых, как правило не демонтировалось, строились в старых УРах в весьма ограниченных количествах и их консервация и последующая расконсервация не составляла какой-то сверхзадачи. А вот должное содержание и последующее занятие многих десятков пулеметных ДОТов было гораздо более сложной задачей, которая решалась гораздо хуже.
«Хотя советские войска, – пишет автор, - пробовали в ходе боевых действий использовать некоторые УРы на старой границе, успеха это не имело».
Хочется спросить автора, а как же Киевский УР, сооружения и войска которого сыграли очень важную роль в борьбе за Киев? А как же Коростеньский УР, занимавший уступное положение относительно КиУРа? Ведь прикрывшись этим УРом с фронта, войска 5-й армии многократно наносили удары во фланг наступающим на Киев немцам и тем самым срывали их атаки. Только после того, как немцы совершили глубокий обход этих УРов и добились стратегического окружения войск Юго-Западного фронта, сопротивление на линии долговременных сооружений пришлось прекратить, но до того УРы сыграли свою роль именно так, как и должны были сыграть. А Карельский УР, наглухо закрывший подступы к Ленинграду с севера? Даже если поверить в абсолютно «вегетарианские» намерения Маннергейма, пытавшегося лишь обеспечить для своей страны наиболее выгодные оборонительные рубежи и не более того, то самым удобным естественным рубежом была бы река Нева. И врядли бы финские войска остановились на подступах к Ленинграду и не попытались бы прорваться к Неве, пусть даже и в «чисто» оборонительных целях, если бы не Карельский укрепрайон, прорывать который у них даже и не возникло желания. Автор пишет, что Полоцкий УР сопротивлялся немцам лишь четыре дня, но это совершенно не так! Борьба за этот укрепрайон продолжалась несколько недель и стоила немцам большой крови.
В общем, автор настолько «не в теме», что совершенно непонятно, зачем он все это написал – чтобы напечатать свой портрет в "заграничном" журнале? Допустим, а редакция-то куда смотрела? Зачем это вообще надо было печатать?
Автор цитирует Маршала Советского Союза Баграмяна, написавшего, что если бы боеготовность старых УРов была сохранена на время строительства новых, но это существенно повысило обороноспособность, утверждает, что «подавляющее большинство современных исследователей Великой Отечественной войны разделяет эту точку зрения», но выражает свое несогласие с подобными взглядами. На примерах эпизодов борьбы за Минский УРа, совершенно небоеготовный, неотмобилизованный, автор делает вывод о бесполезности ДОТов как таковых, вывод – явно выходящий за пределы его компетенции, совершенно неосведомленного о том, что ДОТы, промежутки между которыми занимали полевые войска, когда их поддерживала артиллерия, особенно противотанковая, были весьма серьезным подспорьем для обороняющихся и в тех немногих случаях, когда старые УРы удавалось заблаговременно привести в боеготовность, то они создавали серьезные проблемы наступающему противнику.
Кстати, автор умалчивает о том, что многие сооружения МиУРа немцам пришлось расстреливать танками с достаточно больших расстояний, поскольку ближе их не подпускала к ним советская пехота и таким образом, упускает очень существенные детали борьбы за МиУР, которые возможно помогли бы избежать ему ошибочных выводов о бесполезности ДОТов как таковых.
Также довольно странно выглядит описание истории создания ИКК «ЛС», где упоминается только директор фонда «Память Афгана» полковник в отставке А. М. Метла. Александр Михайлович (которого я имел честь видеть лично) действительно сыграл выдающуюся роль в финансовой и организационной поддержке проекта музеефикации участка Минского УРа, но это вовсе не означает, что нужно было забыть Александра Юрьевича Базарнова, бывшего инициатором и главным идеологом проекта и до сих пор возглавляющего администрацию историко-культурного комплекса, Владимира Витальевича Каминского, выполнившего все научное обеспечение проекта, Евгения Хитряка и Ивана Волкова, также много сделавших для создания музея и многих других энтузиастов-фортечников. Кроме того, автор забыл указать, что первым музеефицированным ДОТом, на котором были отработаны основные подходы к полноценной научной реконструкции подобных сооружений был ДОТ-музей под Заславлем.
Иллюстративный материал включает лишь фотографии (довольно неплохие) сооружений и боевой техники, представленных в Историко-культурном комплексе «Линия Сталина», и, судя по уровню публикации, на каких-либо иных сооружениях автор просто не был.
В общем, впечатление от статьи, в целом, неблагоприятное, а Владимир Витальевич Каминский, я полагаю сможет еще многое дополнить в оценках этого весьма неудачного материала.
(окончание следует)
