Форум > История фортификации. Общий раздел
Калалахская битва
Stran-Nick:
Выдающийся военный историк генерал В. А. Потто в первом томе своего пятитомника "Кавказская война", в главе посвященной знаменитому Калалахскому сражению писал:
.... Ровный, спокойный и как бы не признающий никакой опасности, голос его отрезвил
казаков, уже близких к панике. Пользуясь этой минутой, Платов приказал им быстро
сдвинуть телеги так, чтобы загородить со всех сторон небольшой окоп, возведенный за
ночь, а между тем вызвал двух расторопнейших людей из своего полка и приказал им как
можно скорее известить обо всем Бухвостова...
Stran-Nick:
Остатки рва, где стоял гуляй-город полковников Ларионова и Платова.
Stran-Nick:
Вагенбург находился на правом высоком берегу реки Калалы, сейчас река запружена, поэтому излучина не совсем просматривается.
Более укрупненный вид.
Stran-Nick:
В.А. Потто
КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА
Том 1. От древнейших времён до Ермолова
V. ПОДВИГ ПЛАТОВА (Битва на реке Калалах третьего апреля 1774 года)
...Витязь Дона,
Русской рати оборона,
Неприятелю аркан,
Где наш вихорь-атаман?
Жуковский.
Оригинальная и в высшей степени своеобразная личность донского атамана Матвея
Ивановича Платова занимает в сонме сподвижников императора Александра I
совершенно особенное положение. Он один из наиболее любимых народных героев,
созданных Отечественной войной. Великая эпоха 1812 года, озарившая Дон беспримерной
в его летописях военной славой, выдвинула этого грозного вождя "Казацкой орды", и имя
его облетело из конца в конец всю Европу. С тех пор прошло уже семьдесят лет;
постепенно угасали боевые предания славной эпохи; одни за другими сходили в могилу
доблестные бойцы 1812 года; истлели кости самого атамана. Но и теперь, когда уже едва
слышны отголоски прежней его славы, имя и память Платова живут на Дону в
бесчисленных рассказах, в песнях и в народных преданиях.
Главная деятельность Платова протекла среди кровавых войн наполеоновской эпохи, но
колыбелью его известности был все-таки Кавказ — свидетель геройской обороны его, в
глухих и пустынных еще тогда степях нынешней Ставропольской губернии, во время
турецкой войны. Если ехать с Дона по большому Черкасскому тракту, то вправо от него,
там, где речка Калалах впадает в Большой Егорлык, на вершине весьма пологой и
длинной покатости доныне заметны еще остатки земляного вала, за которым, по
преданию, бились казаки, и Платов с горстью донцов отражал нападение
двадцатипятитысячного турецкого корпуса.....
.... В другую пору, когда все казаки были дома, вести о неприятелях произвели бы, пожалуй,
совсем иное впечатление. Тогда войсковое начальство, быть может, и само не стало бы о
них очень беспокоиться, зная, что донцам не в первый раз переведываться на бранном
поле с разными татарами. Но теперь, когда большая часть донских полков находилась в
походе, за границей, а на Дону оставались только старики да юноши, никогда еще не
бывавшие в сражениях, поневоле приходилось серьезно призадуматься над участью края.
В таком положении находились дела, когда весной 1774 года Девлет-Гирей,
провозглашенный крымским ханом, двинулся к Дону. Ногайская орда поднялась и стала
уходить на речку Ею. Но для того, чтобы прикрыть ее переселение и вместе с тем забрать
весь провиант, имущество, скот и даже больных, покинутых жителями в местах, где были
их становища, подполковник Бухвостов составил из своего отряда два слабых казачьих
полка под начальством полковников Платова и Ларионова.
Тринадцатого апреля, когда полки эти стояли в вершинах реки Калалах, с передовых
постов вдруг дали знать, что "валит силы татарской видимо-невидимо". Не успели казаки
опомниться и сесть на коней, как весь горизонт уже покрылся черной тучей татарской
конницы. Это были главные силы Девлета, у которого насчитывалось тогда более
двадцати пяти тысяч разных азиатских всадников. Казалось, что горсть казаков, не
превышавшая в обоих полках тысячи коней, моментально будет раздавлена налетевшим
на нее ураганом. Действительно, первой мыслью, которая появилась у донцов под этим
впечатлением, было покинуть обоз и уходить, пока еще не поздно. Но Платов думал
иначе, именно, что долг их заключается в защите транспорта до последней крайности, что
лучше отбиваться два или три дня, пожертвовать частью отряда, что, наконец, лучше
всему отряду погибнуть с честью, нежели потерять обоз и этим, быть может, подорвать
успех всей экспедиции.
"Друзья мои! — воскликнул он, обращаясь к полку. — Вы видите сами, какая сила татар
окружает нас! Нам нужно биться с этой силой — и победить ее или лечь костьми, как
поступали наши деды!.. Не будем же мы русские, не будем донцы, если устрашимся
проклятого татарина!"
Ровный, спокойный и как бы не признающий никакой опасности, голос его отрезвил
казаков, уже близких к панике. Пользуясь этой минутой, Платов приказал им быстро
сдвинуть телеги так, чтобы загородить со всех сторон небольшой окоп, возведенный за
ночь, а между тем вызвал двух расторопнейших людей из своего полка и приказал им как
можно скорее известить обо всем Бухвостова.
"Помните, — сказал им Платов, — что вам, быть может, предстоит пробиться сквозь
неприятеля... Дон не забудет вашей услуги, а если суждена вам славная смерть, то знайте,
что вы положите головы в честном бою за край ваших отцов, за православную веру, за
ваших братии, за матушку-царицу — за все, что есть на земле святого и драгоценного для
русского чувства!"
Восторженная речь воодушевила казаков. Оборона была решена, и два полка засели в засаду.
Stran-Nick:
Нельзя не заметить, что Платову в это время было только двадцать три года. Он был
моложе Ларионова летами и службой, но его энергия и нравственное влияние на казаков
были так велики, что фактическое командование отрядом само собой перешло в его руки.
Было часов восемь утра, когда громадная сила татар со всех сторон обложила казачий
стан, укрывшийся за утлой оградой, которую никто бы в наше время не осмелился назвать
укреплением. Казаки увидели, как развернулось большое ханское знамя и как толпа,
приветствовавшая его появление диким ревом, двинулась на приступ.
Первое нападение, однако же, было отбито -казаки устояли. Но бежавшие татары тотчас
сменились другими, свежими толпами, и за первым приступом последовал второй, за
вторым — третий, четвертый, пятый... Боковые фасы укрепления сплошь завалились
телами побитых татар, но по этим трупам ломились и лезли в вагенбург все новые и новые
люди... Рук недоставало, чтобы везде отбивать нападающих. А между тем, не сдержи
казаки напора где-нибудь в одном месте, гибель всех была бы неизбежной. Платов сам
обходил ряды и увещевал всех постоять до конца за Тихий Дон, за матушку-царицу. Семь
приступов уже было отбито, начинался восьмой, и сомнение мало-помалу стало
закрадываться в сердца даже этих железных защитников. Тогда старый боец, еще недавно
прославивший себя молодецкой битвой, полковник Ларионов, отозвал Платова в сторону.
- Посланные тобой казаки, — сказал он ему, — вероятно, погибли; мы истощили все силы,
большая часть лошадей наших перебита, и без особой помощи свыше нам нельзя ожидать
спасения...
- Что же ты хочешь сказать этим? — перебил его Платов.
- Я думаю, — продолжал Ларионов, — что нам благоразумнее выговорить себе какие-
нибудь условия, чем бесполезно продолжать оборону.
- Нет! Никогда! — воскликнул Платов. — Лучше умрем, нежели покроем стыдом и
позором честь нашей отчизны.
- На что же ты надеешься? — спросил Ларионов.
- На Бога, и верю, что Он не оставит нас своей помощью.
Ларионов молча пожал ему руку.
В это самое время Платов, пристально вглядывавшийся в степь, вдруг радостно
перекрестился. Ему показалось на самом горизонте большое серое облако, которое быстро
росло, ширилось и вдруг зарябило многими точками. Эти точки отчетливо и ясно стали
вырисовываться в прозрачной синеве вечернего воздуха, и зоркий глаз степняка
безошибочно угадал в них скачущих всадников.
- Ребята! — воскликнул Платов. — Смотрите, уж это не наши ли скачут на выручку?..
- Наши! Наши! — закричали казаки, и сотни рук поднялись, чтобы сотворить крестное
знамение.
Помощь действительно была недалеко.
Навигация
Перейти к полной версии