........
Получается, что среди командования КА были не только безответственные авантюристы или морально раздавленные сталинским террором люди. Были и те, кто не только понимал реальную ситуацию, но и предпринимали почти на свой страх и риск меры, которые считал необходимым. Рисковали они смертельно и несомненно были бы уничтожены по тогдашним правилам игры, не случись реальной войны.
Две копейки вслед уходящему поезду
Коль скоро уважаемый Владимир Иванович высказал свои соображения о «правилах игры» предвоенных лет, я не могу не высказать собственные о том же.
По сложившемуся у меня на совокупности источников (книжные и журнальные публикации, архивные документы) впечатлению, в РККА/КА 10-15 предвоенных лет существовал строгий порядок, определявший: кому о чем, в каких рамках и каким образом положено выражать свои мысли. Вообще говоря, подобные порядки (со спецификой той или иной области деятельности) были не только в армии и действовали еще долгое время после войны.
Согласно этого порядка, как чисто условный пример, преподаватель военной академии, позволивший себе в кругу семьи или сослуживцев порассуждать о необходимости строительства эшелона стратегической обороны на подступах к Москве или типа того (скажем, заявить публично о необходимости готовиться к войне на истощение), мог заиметь очень серьезные неприятности (я не называю конкретных фамилий просто потому, что навскидку не помню, на чем там именно погорели, скажем, Свечин, Иссерсон или Кауфельдт – может быть и не на этом). Вот если бы он подал свои соображения, кому и как положено установленным порядком, то тут трудно предположить с уверенностью что-либо определенное. Пмсм, могли сказать спасибо, а могли и дать по шее – как повезет (под везением/невезением понимается действие совокупности неизвестных и/или трудноучитываемых факторов).
А вот что касается замначальника Генштаба, то тут совсем другой коленкор.
Всесторонняя глубокая проработка планов войны входила в служебные обязанности замначальника Генштаба. Лично я сильно сомневаюсь, что Ватутин всерьез допускал, что германская армия в полном составе выйдет на линию где-то Ленинград–Москва—Ростов, но возможность прорыва на эту линию в том или ином месте крупных мотомеханизированных сил противника в порядке, так сказать, «случайностей войны», он просто обязан был предусмотреть, исходя из известных фактов. Факты же состояли в том, что наш западный вероятный противник (даже блок лимитрофов с поддержкой АиФ в 20-е и начале 30-х годов) даже из положения мирного времени упреждал нас в мобилизации развертывании (что неоднократно упоминалось в документах того времени, связанных с военным планированием) и прорыв его подвижных сил на линию Днепра считался вполне возможным. Конкретно же Германия весны 1941 уже имела отмобилизованную, более того, воюющую армию, высокомеханизированную и убедительно показавшую свою способность к глубокому прорыву. Разработка военных планов нашим Генштабом в этих условиях – совершенно естественно – должна была предусматривать как случай нашего упреждающего удара (который с каждым месяцем, если не неделей, имел все меньшие шансы на успех), так и случай нашей преднамеренной либо вынужденной обороны.
Вот, собственно, и все.
Замначальника ГШ и начальник отдела УР ГШ просто добросовестно делали свою рутинную работу. Спасибо им за службу трудовому народу.