Форум > Персоналии - ЖЗФ
Штрихи к портретам, почти литературные...
Олег Романовский:
Добрый вечер!
Биографии это очень хорошо, тем более если они раскрывают доселе неизвестные страницы деятельности. А вот решил добавить немного "художественности" к личностям.
Все от непосредственного участника событий тех времен.
Сангурский (Начальник штаба ОКДВА, Зам. командующего ОКДВА).
"Всем было известно, что чисто военной стороной в армии Блюхера, да и самим Блюхером в известном смысле, руководит «японец» — так прозывался в войсках Сангурский. Сангурский был одной из таинственных личностей, в бесчисленности окружавших «царя Сибири». Биографию Сангурского в точности никто не знал. Лишь однажды, в интимном собрании чинов штаба, Блюхер, вспоминая былые походы, рассказал, как в гражданскую войну на Урале в критическую для штаба Блюхера минуту ему на выручку пришел с гор со своим отрядом «маленький азиат» Миша Сангурский. С того времени, надо полагать, и началась дружба двух этих людей.
В облике Сангурского, действительно, было что-то «японское» и уж конечно — карликовый его рост, из-за которого с начштармом происходило множество смешных курьезов. По моей прикидке, в нем никак не могло быть больше 152 сантиметров. Невольную улыбку вызывал вид Сангурского, когда он изредка прогуливался по обычно пустынной улице Серышева, перед зданием штаба армии, со своей женой, красивой шатенкой: жена была головы на три выше своего сановного супруга... В висках Сангурского серебрилась седина. На маленьком, слегка удлиненном личике его большие на выкате карие глаза таили ум и глубоко упрятанное презрение. Сангурский был военный с головы до ног, и в старое время с него можно было писать портрет армейского офицера, а в новое — в нем олицетворялось одиозное понятие «военспец», хотя, конечно, он был членом партии, совершенно беспартийным, впрочем, по его безразличию к так называемой общественной жизни и политработе.
Педантичность Сангурского вошла в войсках в поговорку, и его служебный кабинет в штабе армии, перед входом на половину Военного Совета, в котором стол был всегда чист от всяких бумаг, слыл притчей во языцех. Блюхер, человек очень неорганизованный, стол которого ломился под тяжестью бумажных залежей и который с самым незначительным посетителем мог разговаривать часами, забыв обо всем на свете, всегда советовал подчиненным брать пример не с него, а с Михаила Васильевича, безмерно им обожаемого.
Сангурский изъяснялся образцовым литературным языком и был редкого дарования оратором точного слова: как бы нарочитым баском, важно надув губы, не говорил, а печатал. Стенограммы его публичных речей ни им, ни кем другим никогда не правились, и редакторы отсылали их прямо в набор. При этом был он очень остроумен. Взрывы смеха раздавались в зале собрания в то время, как виновник веселья сохранял невозмутимое лицо. В маленьком этом человечке угадывалась цельная, независимая натура. Где бы он ни выступал - среди ли чинов штаба, на партийных ли собраниях (на которых, кстати, Сангурский, пользуясь своим высоким положением, появлялся чрезвычайно редко) или на совещаниях политсостава, - он говорил только на свои узко профессиональные, военные темы или по вопросам, имеющим непосредственное касательство к его должности, и определенно избегал политических речей. Мне не запомнилась ни одна речь Сантурского, в которой бы он, по общей в СССР для всех повинности, славословил режим или кадил вождям. Тонкий дипломат, Сангурский, конечно, не делал из своей аполитичности демонстрации, вызова; он просто умел как-то очень ловко и незаметно для аудитории обойти политику.
Но кем нужно, подозрительная узость его тематики, не оставлявшая место для обязательного в устах каждого члена партии (и не только члена партии) советского «символа веры», разумеется, замечена была давно. От обвинений в аполитичности, гнилом нейтралитете, беспартийном делячестве и прочих смертных грехах советского коммуниста и просто советского человека его загораживала одетая в толщу бесчисленных орденов грудь его обожателя Блюхера.
В начале тридцатых годов, если не ошибаюсь — в 1933 году, Сангурский с советской военной миссией ездил заграницу. Не могу сказать точно, в какие страны, но знаю, что в Италии был: мне запомнился его рассказ в кругу штабных офицеров о встрече и «светском» разговоре его с королем Эммануилом и Муссолини...".
(с) О.В. Романовский.
sezin:
"Вопрос: Кто еще известны Вам, как участники военного троцкистского заговора?
Ответ: От САНГУРСКОГО мне известно, что участниками военного троцкистского заговора являются: 1) нач. СКО ОКДВА — КАЩЕЕВ, 2) командир 1-й стрелковой дивизии — комбриг ФИРСОВ, 3) комендант Полтавского укрепленного района, комбриг ПЕТРУШИН.
Со слов САНГУРСКОГО мне известно, что все эти участники нашей контрреволюционной организации в достаточной мере осведомлены о задачах и деятельности организации и что они сами проводят большую контрреволюционную работу.
Комкором ПАШКОВСКИМ для участия в военном троцкистском заговоре завербованы: 1) комендант Благовещенского укрепрайона КРУГЛОВ (комдив или комбриг — по званию); 2) нач. Бочкаревского стройучастка, капитан УДАРЦЕВ.
О вербовке в организацию КРУГЛОВА мне сообщил ПАШКОВСКИЙ во второй половине 1935 г. на его квартире в Бочкарево, когда я был там, в служебной командировке. Предпосылкой для вербовки КРУГЛОВА в нашу контрреволюционную организацию была его прошлая принадлежность к троцкистской оппозиции.
По словам ПАШКОВСКОГО, КРУГЛОВ в соответствии с установками контрреволюционной организации проводил практическую контрреволюционную работу.
О вербовке УДАРЦЕВА в контрреволюционную организацию ПАШКОВСКИЙ сообщил мне весной 1936 г. на его квартире, заявив, что УДАРЦЕВ практически осуществляет вредительство на стройках."
(с)
Протокол допроса Лапина.
Владимир Калинин:
Это, Вы, к чему, доктор? К тому, что если людей сильно побить, то они начинают говорить то, что нужно следователям?
Так здесь вроде как все в курсе...
Олег Романовский:
Добрый день!
Да действительно Владимир Иванлвич политика ту незачем, хотел показать как воспринимались эти начальники со стороны. Продолжаю, как раз о упомянутых...
"Круглов.
Я лично видел комбрига Круглова два раза мимолетно, и у меня осталось воспоминание об очень бесцветном лице и общем сером облике пехотного командира: вылинявшая форма, перекрещенные на груди ремни...
Служебное положение Круглова, как начальника пограничного укрепленного района, весьма благоприятствовало тайным сношениям с заграницей, если таковые были. Его дотами был улеплен берег Амура, представляющего в районе Благовещенска и еще много ниже естественную границу СССР с Маньчжурией. Войска укрепленного района занимали границу вперемежку с заставами Благовещенского погранотряда НКВД. Кто-кто, а уж Круглов, конечно, знал, где и как можно пройти через границу к нему и от него. Не лишено интереса, что по секретной сводке Дальневосточного округа погранвойск НКВД, пересылавшихся для сведения штабу армии, наибольшее число нелегальных переходов границы, главным образом военнослужащими, было зарегистрировано как раз на участке Круглова. В зиму 1936 - 1937 гг. район расквартирования частей 12-й стрелковой и 3-й колхозной дивизий (соседей Круглова) в одну ночь оказался «залистованными» на большом пространстве. Листовка, отпечатанная типографским способом, была антибольшевистского содержания и призывала красноармейцев быть наготове к решительному моменту в борьбе с тиранией Кремля. Произведенным расследованием было установлено, что листовка была раскидана людьми, приходившими из Маньчжурии и туда вернувшимися. В одном из пустующих дотов они отдыхали и закусывали. Я со своей стороны могу сказать, что эта листовки наделала тогда много переполоху. Большие отряды из командиров, политработников и комсомольцев были посланы для сбора листовок и два дня, в метель, топтались по полю.
Круглов поддерживал (открыто) близкие, приятельские отношения с советским консулом в Сахоляне (китайский город против Благовещенска, через реку). Консул (фамилия позабылась) часто приезжал в Благовещенск, выступал с информационными докладами на бюро Амурского обкома и развлекался на вечеринках областного начальства. Его дети учились в Благовещенской школе, ежедневно привозились и увозились.
Пашковский К.К.
После знаменитого на весь Дальний Восток своими причудами и неожиданными выходками комдива Ивана Андреевича Онуфриева, Пашковский был «партизан номер два». Низкорослый, плотно сложенный, блондин лет под 50, Пашковский не имел одного глаза и для благообразия носил вставной. Нередко на корпусных собраниях разгневавшись, Пашковский выхватывал иэ глазницы свое стеклянное око и что было силы ударял им по столу. Однажды на первомайском параде в Благовещенске, выступая с речью, в присутствия японского консула, Пашковский на свой лад переделал одно известное изречение Сталина. «Японцы хотят нашей земли? Но мы своей земли, ни одного вершка своей земля не отдадим никому! Нам самим мало!» - неожиданно выпалил оратор. В связи с этой историей Пашковский вызывался в Военный Совет и получил выговор за «недипломатический» язык.
Но у Пашковского, как все это знают, его «партизанство» было только игрой, собственным «стилем». Он был и умен, и достаточно образован, и корпусом руководил со знанием дела. Его положение как командира корпуса, было очень высокое, так как фактически он был если не командующим приамурской группой войск, то начальником гарнизона всего обширного Приамурья, и в известной мере ему подчинился даже Благовещенский погранотряд полковника Калиновского. В качестве военноначальника области он был членом бюро обкома. Войска его корпуса стояли непосредственно за дотами Круглова".
(с) О.В. Романовский.
sezin:
--- Цитата: Владимир Калинин от 23 Декабря 2011, 00:34 ---Это, Вы, к чему, доктор? К тому, что если людей сильно побить, то они начинают говорить то, что нужно следователям?
Так здесь вроде как все в курсе...
--- Конец цитаты ---
Исключительно к тому,что там упомянуты несколько фамилий строивших Ур и комендантов.
Что касается побить-то я знаю и то,что некоторые и без "побить" начинают "петь".
Навигация
Перейти к полной версии