119 сд в начале октября получила приказ о передислокации, для чего было послано 1000 автобусов. Ниже странная история про эти автобусы. Было бы интересно поднять документы, которые могли бы подтвердить или опровергнуть эту версию. Отмечу, что при "разборе полетов" Далматову ставили в вину, что он не использовал посланные автобусы, также отмечу, что на момент их отправки и нахождения в районе Калинина немцы были еще западнее Оленино.
Октябрь выдался еще более напряженным. Битва за Москву шла не на жизнь, а на смерть. В быстро меняющейся, как арктическая погода, обстановке трудно было ориентироваться, а тем более принимать безошибочные решения. Один неверный шаг иногда приводил к большой беде.
Я до сих пор не могу вспоминать без боли в сердце о постигшей нас в те дни катастрофе. Случилось это так.
В конце первой половины октября Верховному Главнокомандованию потребовалось срочно снять две дивизии из района Ржевска и перебросить их под Можайск. Моссовет выделил нам для этой цели свыше тысячи городских автобусов. Мы из них сформировали колонны. В каждой — по 20 машин. Шоферами были преимущественно женщины. Командирами колонн опять поставили слушателей Военно-транспортной академии. Ответственным за перевозки Генеральный штаб назначил моего заместителя комбрига Александра Абрамовича Славина. Выбор на Славина пал не случайно. Из всего руководящего состава нашего управления он был самым опытным, знающим автодорожное дело. Еще до войны Славин возглавлял автодорожный отдел в одном из управлений Генерального [55] штаба. Казалось, подходил Славин и по своему складу характера — энергичный, сообразительный. Встал вопрос о помощнике Славину. На оперативном совещании, обсуждавшем кандидатуры, вдруг поднялся заместитель начальника политотдела нашего управления Сергей Георгиевич Лоскутов и попросил оказать ему такое доверие. Мы заколебались. Лоскутов только что прибыл к нам, еще не успел освоиться, узнать людей и сразу — на боевое задание.
— Я отлично понимаю, какую ответственность беру на себя, — сказал Лоскутов. — Эта поездка будет для меня школой.
Молодой, физически здоровый, обаятельный, Лоскутов покорил нас своей логикой, и мы утвердили его помощником командира отряда. Затем обсудили план действий. Согласовали маршрут, порядок заправки машин горючим и их ремонта в пути. Условились о связи. До сих пор мы не перевозили одновременно столько войск автотранспортом. Поэтому продумывали все до мелочей.
На утренней зорьке мы вместе с Мамаевым, Горрикером и начальником Главного автотранспортного управления Моссовета Иосифом Михайловичем Гоберманом приехали в Останкино на площадь перед Всесоюзной сельскохозяйственной выставкой. Вся она была заполнена автобусами. Иней посеребрил их продолговатые овальные крыши, и от этого машины казались нарядными. Шоферы в последний раз открывали капоты, что-то подкручивали, пробовали моторы.
Славин доложил мне о готовности колонн к рейсу. Мы пошли по рядам. Водители стояли бодрые, веселые.
— Все в порядке, товарищ Куприянов? — обращается Гоберман к пожилому коренастому шоферу.
— Так точно, товарищ начальник. Не подкачаем!
Подходим к его соседке — худощавой, средних лет женщине.
— Звягинцева Мария, — представляется она звонким голосом. — Первый раз отправляюсь в такой рейс. Справлюсь. Не теряю надежды в дороге встретить мужа. Он тоже шофер, только на фронте.
С командирами колонн еще раз уточняем маршрут. Он пролегает через Клин, Калинин, Старицу на Ржев. Путь дальний, опасный. Немцы рвутся к Калинину. Не исключена возможность, что дорога может оказаться перерезанной, [56] тогда придется двигаться проселками. Даем строгий наказ Славину: пустить вперед разведку. Не идти вперед, не узнав обстановки. Из Калинина позвонить в управление по телефону.
Желаем товарищам успеха. Славин садится рядом с шофером головной машины. Лоскутов направляется к замыкающей. Автобусы, покачиваясь на выбоинах, вытягиваются в колонну и одни за другим уходят. Промелькнуло чернобровое озабоченное лицо Марии Звягинцевой. Из открытого окна кабины помахал Лоскутов. Высунув голову, он осмотрел выходящую перед ним на линию последнюю колонну, затем обернулся к нам и улыбнулся чисто, как юноша, уверенный в успехе школьного экзамена. Увы, это была последняя виденная мной улыбка Лоскутова. Колонны ушли безоружными, не прикрытыми с воздуха. Водители в большинстве своем, подобно Марии Звягинцевой, необстрелянны.
Мы возвращались в управление полные тревоги. На телефон выделили специального дежурного. Через каждые полчаса он докладывал мне о продвижении автомобилей. Вот они благополучно проследовали Солнечногорск, Клин, Завидово. Пока ни одной разбитой машины, ни одного повреждения. Но чем дальше от нас уходили колонны, тем связь с ними становилась все хуже.
Скоро Калинин. Телефон молчит. Не отвечает ни один дорожно-эксплуатационный батальон. Вызываем лежащие на пути поселковые советы — безуспешно. Пытаемся связаться с гарнизонами — ничего сказать не могут. Решаем: что-то случилось. Под угрозой боевое задание!
По времени колонны должны уже миновать Калинин. Кое-как установили связь с городом. Узнаем: враг прорвал нашу линию обороны, вот-вот его танки появятся на улицах. Все учреждения Калинина эвакуируются. Известие ударило как обухом по голове. Куда ни позвоним — сведения самые разноречивые. Кому до наших машин, если весь город — сплошная движущаяся колонна! Наконец соединяемся с оперативной группой заместителя командующего войсками Западного фронта генерала Ивана Степановича Конева. Он только что прибыл в Калинин и спешно готовил его к обороне. Никто из старших командиров в штабе комбрига Славина не видел. Узнаем, что шоссе на Старицу перерезано. Если Славин решил пробиваться на Ржев проселками, то обязан был сообщить [57] нам. Ждем час, два, сутки. Колонна исчезла. Не знаем, что предположить. Теперь у каждого из нас один вопрос: многие ли возвратятся живыми? Вспомнились веселый шофер Куприянов, озабоченная Мария Звягинцева, открытое, доверчивое лицо Лоскутова.
Дождались мы Славина только к концу четвертых суток. Вошел он в управление разбитый, полный отчаяния. Лоскутов не возвратился. Он нашел себе вечный покой у обочины дороги Калинин — Старица.
Что же произошло? Прибыв в Калинин, Славин не связался ни со штабом генерала Конева, ни с одним из штабов дивизий. Его должны были насторожить и спешная эвакуация города, и строительство оборонительных сооружений. Но Славин без остановки проехал город и выскочил на шоссе к Старице. Тут-то и разыгралась трагедия.
Воздушные разведчики немцев засекли машины. Тысяча с лишним автобусов — лакомая добыча. Противник бросил на беззащитные автомобили авиацию, а по дороге пустил мотоциклистов-автоматчиков. Урон, нанесенный врагом, был огромный.
http://militera.lib.ru/memo/russian/kondratev_zi/02.html