Автор Тема: Крепость Россия. Историко-фортификационный сборник. Выпуск 2  (Прочитано 48667 раз)

Оффлайн vladvitkam

  • Hero Member
  • *****
  • Сообщений: 1260
да мне тоже распилить недолго, важно знать в принципе, чтобы не заморачиваться в процессе

кстати, на фортификейшене появилось сообщение о модернизации

вобщем, к вечеру посмотрю, что куда

все равно пилить...

Оффлайн GFR-di

  • Full Member
  • ***
  • Сообщений: 215
После разяснений касающихся артиллерийских капониров типов "Б"создается более широкое их определение. По части  внутриней планеровки помещений , и здесь  всёже напрашивается вопрос по Киевским ОПКа сооружённых как извесно в типе "Б"где были  орудийные лафеты Дурляхера и защещённые от попадания разных осколков, пуль и ОВ хуже чем установки следушего образца имеющие броне защиту с оптюратором - могло ли это повлиять на размещения убежищь в этих сооружениях или были другие причины.Ведь это повышало защиту расчёта лучьше чем в открытых казематах.   

Оффлайн Владимир Калинин

  • Global Moderator
  • Hero Member
  • *****
  • Сообщений: 8372
Вполне возможно, что отказ от специальных убежищ для личного состава во многих АПК с установками обр. 1932 г. и правда связан с лучшей защищенностью боевых казематов от ОВ и осколков, и, соответственно, сами эти казематы могли в какой-то мере играть роль убежищ.

Оффлайн vladvitkam

  • Hero Member
  • *****
  • Сообщений: 1260
историю вопроса с типами дотов и некоторые обобщения выложил на фортификейшене, где и был задан вопрос


Оффлайн Летнаб

  • Newbie
  • *
  • Сообщений: 28
Владимир Витальевич, респект вам большой! Читаю  8)

Оффлайн Владимир Калинин

  • Global Moderator
  • Hero Member
  • *****
  • Сообщений: 8372
Поскольку нормальное обсуждение ведется здесь, то вставляю текст Vladvitkam'a здесь. На fortification ветка, к сожалению,  была снесена владельцем сайта, поскольку ее загадили ненормативной лексикой. Руфорт от таких бед защищен лучше, поэтому и обсуждается вопрос здесь. Источник - вот: http://www.fortification.ru/forum/index.php?action=vthread&forum=1&topic=2470

После прочтения статьи "Железобетонные сооружения укрепленных районов СССР..." в сборнике "Крепость Россия-2" у меня появились некоторые "мысли вслух" касательно классификации советских ДОТов.

1). Уважаемые авторы пишут, что "...Возводимые в 1929-30-е годы пулеметные огневые точки делились на следующие типы: "А" - обеспеченная от попадания одного снаряда 203-мм гаубицы или 152-мм пушки, двухэтажная, противохимическим убежищем на нижнем этаже. "Б" - обеспеченная от попадания одного 152-мм снаряда, одноэтажная, с противохимическим убежищем. "О" - также обеспеченная от попадания одного 152-мм снаряда, одноэтажная, без противохимического убежища. Предусматривалось устройство нар в боевом каземате для отдыха гарнизона, для чего требовался дополнительный внутренний объем. Позже в эту систему был добавлен тип "М", однако его характеристики в этот период в точности не известны...". Т. е. получается, что классификация 1929 года за основной признак брала именно объемно-планировочное решение ДОТа.

2). Далее авторы пишут: "...Новая классификация была разработана, по-видимому, в начале 1931 года. Согласно ей двухэтажные точки с противохимическим убежищем (это бывший тип "А" - ?) получали обозначение "Б", а одноэтажные без противохимического убежища (бывший тип "О" - ?) обозначались теперь как "М"...". Авторы отмечают, что подавляющее большинство ДОТов тип "Б" (по объемно-планировочному решению) имели категорию стойкости "М-1", исключения из этого правила были крайне редки. Собственно, возникает вопрос: как обозначались точки типа "Б", но с категорией стойкости не "М-1"? Где строились такие точки?

3). Авторы отмечают, что "...Отдельным типом являлись одноамбразурные ДОТы "МС" выполненные в категории "М-3". (Это, очевидно, "Москиты") Все остальные относились к типу "М". Эти сооружения строились как в категории стойкости "М-1", так и в категории "М-2" и в документации того периода обозначались соответственно как "огневые точки типа М-1" или "огневые точки типа М-2". А вот интересно, когда появилась категория защиты "М-3"? Ведь ДОТы этого типа упоминаются в справке Инженерного управления РККА от 28 марта 1938 года. И еще. Если я правильно понял, то классификация точек тип "Б" делалась именно по планировочному решению, а точек тип "М" - по категории защиты. Но вот скажем, тип "Б" одноэтажный и тип "М-1" имели каждый по одному этажу и одинаковую категорию защиты. Получается, что различались они лишь наличием противохимического убежища?

касательно классификации советских ДОТов

С «классификацией» советских ДОТов картина такая

1. Источники.
До того, как в Российский государственный военный архив (РГВА) хлынул поток фортечной общественности (по моей прикидке там работали уже 9-10 человек; впрочем, дальневосточные работали с архивом ТОФа), основным источником (для меня лично до работы в архиве -- единственным) была «История фортификации» Шперка, учебник ВИА 1957 г, имевшийся, например, в отделе военной литературе библиотеки им.Ленина в Москве. Согласно нему ДОТы обсуждаемого периода разделялись на типы «Б» и «М» (не помню, были ли там у «М» индексы, да это уже и неважно сейчас). Вообще же относительно Шперка могу отметить, что его сведения об истории оборонительного строительства в СССР и типах сооружений не выходили за пределы опубликованного немцами во время войны.
В ходе же работ с архивными документами стала выявляться более сложная картина развития этого вопроса. Причем выявлялась она постепенно, по мере находок соответствующих документов, и процесс этот еще не окончен. Это положение можно для наглядности проиллюстрировать такой картиной. Представьте себе раскопки древнего города. То, что нами исследовано на сегодняшний день, это не только не полностью вскрытый и расчищенный город, но даже и не важнейшие его части (скажем, один из торговых кварталов, один из ремесленных кварталов, храмовый комплекс и т.п.). На сегодня это отдельные дворы и участки улиц, в основном же многочисленные ямы и канавы (шурфы), в которых, впрочем, найдено много интересного. Эти раскопки уже позволяют составить в общих чертах, представление о городе в целом, но на множество существенных вопросов прямые ответы (вскрытые и очищенные от земли артефакты) еще не найдены, а многие представления создаются по неким опорным точкам логически и вполне возможно, что их придется изменять, если вскроются некие новые ключевые факты. Кроме того, даже когда мы находим какой-то ключевой документ (скажем, решение РВС по типам сооружений), то далеко не всегда при этом находим и обоснование этого решения, что снова оставляет пространство для спекуляций.

Пара слов о наименованиях руководивших строительством организаций. «Заказчиком» был Штаб РККА, в частности, его Оперативное управление (отдел инженерной подготовки ТВД то возникал, то снова растворялся, хотя кто-то этим вопросом в штабе занимался постоянно). Исполнителем было ВСУ – это военно-строительное управление РККА, долговременными сооружениями, а до 1928 – и разработкой системы УР занимался его 2-й отдел под Георгием Михайловичем Голембатовским (один из отцов-основателей реальной (т.е. не академической) советской фортификации, следы его теряются где-то на Беломорканале, а руководящая инженерная деятельность еще ждет своего описания). Не вдаваясь здесь в хронологические границы (даты на память не помню, а в конспекты лезть в лом), второй (со временем перетянувшей одеяло и ставшей первой) руководящей-исполняющей организацией была Инспекция инженерных войск (она же Инспекция инженеров) под Николаем Николаевичем Петиным (еще один отец-основатель) – ИИ или ИИВ РККА. В 1932 г в нее влили изъятый из ВСУ 2-й отдел (уже год без Голембатовского) и создали УНИ – Управление начальника инженеров РККА, позже переименованное в Инженерное управление. Вообще вопрос об отцах-основателях и демиургах – исключительно интересен сам по себе, но темой в данном случае не является. Просто к слову – лично я к отцам-основателям отнес бы Тухачевского, Триандафиллова, Шапошникова (Егорова таковым как-то не воспринимаю), Голембатовского и Петина (заказчик и строитель, конечно, это разные сущности, но значение заказчика в этом деле тоже нельзя недооценивать – он творит оперативное и тактическое лицо укрепрайона и всей системы в целом). К демиургам отнес бы Яковлева (КаУРского), Бандина, Гаровникова, Вейнгера, Немировского (больше с ходу никто не вспоминается, ага, Смирнов еще и Бочковой конечно, в конспект не лезу принципиально, чтобы не уводить разговор от темы, хотя сюда следовало бы включить командующих округами и/или их помощников, занимавшихся УРами на местах и существенно определивших их вид).

2. Краткая история типов ДОТ
Прежде всего, считаю необходимым отметить: термин «объемно-планировочное решение» привнесен современными исследователями и лично я последнее время его не употребляю (стараюсь). Классификации ДОТов, как по предложениям октябрьского 1929 г совещания в КаУРе (руководителей УНР-24 совместно с представителями других связанных с оборонительным строительством ведомств), так и более поздние системы, основывались на сопротивляемости обстрелу артиллерией (защите от снаряда) и защите от химоружия, применительно к тактическим условиям. То, что мы сейчас называем «классификацией», «классификацией» в то время тоже не называлось. Речь тогда и позже шла о введении и применении различных типов (т.е. правильнее было бы называть это типизацией) ДОТ (с указанными выше характеристиками) в различных условиях с целью экономии времени и средств на строительство. Тут у нас философский вопрос – стоять на точке зрения археолога, раскладывающего по самодельным полочкам выкопанные артефакты, или, по мере возможности, изучать представления деятелей того времени, которые это все заказывали и строили. Стоя на точке зрения археолога, что неизбежно на начальном этапе, мы, проблуждав в «объемно-планировочных решениях» тоже можем (пример чего мы сейчас как раз и видим на фортификейшене и на руфорте) придти к правильным (т.е. вскрывающим представления заказчиков и строителей того времени, стоявшие пред ними задачи и возникавшие трудности) выводам, но более длинным и извилистым путем :) При этом первейшее, чего, ПМСМ, не следует делать исследователю, это смешивать явления со своими представлениями о них :). Второе, чего (ПМСМ) не следует делать исследователю, это смешивать свои проблемы как современного исследователя (классификацию) с проблемами заказчиков и строителей 70-80 летней давности (типизацию как способ достичь увязки между тактическими требованиями с одной стороны и техническими и экономическими возможностями, с другой).


Так вот, история вопроса.

Начало 20-х годов, когда много чего интересного собирались построить, но по острейшей нехватке ресурсов дело ограничилось лишь тремя сооружениями в Карельском секторе Петроградского УРа, и на этом все кончилось – этот период трогать не будем.
Начнем с весны 1927, когда вопрос о заблаговременном строительстве оборонительных сооружений вновь был поставлен практически, причем в условиях крайней ограниченности выделяемых ресурсов. Постройке подлежали огневые точки в первую очередь и наблюдательные пункты во вторую. К защите этих сооружений Штаб РККА предъявлял единые требования: выдержать два попадания 6-дм фугасного снаряда (те обстрел тяжелой полевой артиллерии) в одно место (второй снаряд в пределах воронки первого) и иметь противохимическую защиту в виде убежища. Какое-то время Штаб настаивал на снижении стоимости сооружений за счет выноса убежища и постройки его в мобпериод, но ВСУ убедило заказчика в нецелесообразности такого решения в отношении боеспособности. Про идеи Белинского и постройку точек под Полоцком рассказывать в подробностях тут, полагаю, не нужно. Точки под Полоцком построили: две по Белинскому и две по Залесскому. Основные решения защите и по элементам конструкции точек утвердил Комитет по инжподготовке ТВД в ноябре 1927. Никакой особой классификации там не было (одна из причин, ПМСМ, по экономической возможности речь шла о создании рубежа весьма малой глубины, все сооружения которого находились примерно в одинаковых тактических условиях).

Однако уже в начале 1928 г Штаб РККА изменил требования к точкам – потребовал сопротивляемость 8-дм снаряду (подробностей по документам не знаю, мои собственные соображения о мотивах – это отдельная рассуждалка, вряд ли тут уместная) и отказался от обязательности кругового обстрела. Тем временем от продолжения строительства в ПоУРе на 1928 г отказались (работы велись только по оборудованию построенных точек), по Карельскому же УРу указаниями начальника УНР-24 Яковлева (этот документ я знаю, а вот как отраженные в нем решения сформировались – не знаю) были предусмотрены «огневые пулеметные точки, командные и наблюдательные пункты и бетонные блокгаузы». Для огневых точек толщина передних и боковых стен была принята 1,5 м, покрытий 1,1 м, также нормировались толщины других стен и фундамента. В огневой точке, кроме боевых казематов, предусматривалось убежище, шлюз и вспомогательные помещения разного назначения. В блокгаузе убежища не предусматривалось, сквозник выступной, установки фильтров не предусматривалось (только вентилятор), стены и покрытие 1 м. Инициатором «блокгаузов», вероятно (кажется, встречал упоминание, но сейчас не нашел) был округ. Были ли они построены в сезон 1928 г – точно не знаю, но подходящие под описание сооружения тут на форуме показывали питерские товарищи. В этом случае мы, как исследователи, можем говорить о дифференцировании типов: первый тип – полная (относительно требований Штаба РККА) противоснарядная защита и полная (опять же по требованиям) противохимическая защита, а второй тип – пониженная противоснарядная защита и отсутствие химзащиты. В документах же каких-либо особых обозначений или наименований типов, кроме указанных выше (огневая точка и блокгауз), не принималось. Кроме того, тот экземпляр документа, который я видел, был в делах ВСУ; он весь был в пометках – вопросах и подчеркиваниях. И нач. 2-го отдела ВСУ Голембатовский документально (справка от 30 июня 1928) сомневался, что покрытие в 1,1 м действительно выдержит 8-дм снаряд. И с профессорами ВТА по этому вопросу совещались... Так что, зуб не дам, что за время, прошедшее до непосредственного начала бетонных работ и даже в ходе самих этих работ толщины стен и покрытий не были изменены. И если кто-то пытается определить год постройки по толщине стены, то не могу не указать на ненадежность этого метода. Более того, на сегодняшний день некоторые питерские уже довольно глубоко и основательно исследовали КаУРскую тему по архиву и знают «что-где-когда». Ждем-с...

Кстати, сопротивляемость покрытий определятся не только их толщиной, но и пролетом, конструкцией армирования и противооткольной одежды. Но вдаваться в эти технические тонкости мы не будем.

Еще более развитое дифференцирование типов сооружений было принято при планировании работ в Восточном секторе КаУРа на 1929. В связи с этим снова вернулись к вопросу толщин стен и покрытий, о чем ВСУ докладывfло в Штаб РККА: «Специальное Совещание по оборонительному строительству при ВСУ УС РККА 25-31 октября с. г. при участии Начинжей Укрепрайонов, Инспекции Инженеров и Профессоров Фортификационно-Строительного факультета ВТА еще раз подтвердило необходимость сопротивления оборонительных сооружений в сухопутных укрепленных районах -- снарядам 8" гаубицы и 6" пушки. Это же Совещание установило впредь до получения результатов опытов на НИАПе минимальные толщины: покрытия - 1,25 мт. и стен, подверженных артогню - 1,5 мтр., хотя профессора ВТА считают необходимым толщину покрытия против 8" снарядов делать в 1,5 мтр.». К этому можно только добавить, что основанием для расчетов были Березанские опыты, проведенные еще до ПМВ и выводы из немецких и польских наставлений. Оказавшись перед необходимостью вписаться в кредит, определенный (видимо) из расчета на более легкие сооружения, с новыми сооружениями с увеличенной кубатурой, КаУР пошел на дальнейшую дифференциацию типов. Комендант КаУРа Кук обосновал это так: «Экономически нецелесообразно и по условиях узких рамок кредитов невозможно, по условиям местности и без тщательной оценки степени важности районов и огневых точек в каждом районе в отдельности -- неблагоразумно -- возведение сооружений одинакового качества, одинаковой сопротивляемости в каждом из возведенных районов.». В результате чего и были приняты известные теперь типы А, Б и О 1929 г.

Приведу еще раз характеристики этих типов в обширных цитатах из докладной Зиновьева (нач.ВСУ) и Голембатовского (декабрь 1929).

«ТИП «А», удовлетворяющий полностью техническим требованиям, установленным Совещанием по оборонительному строительству от 25-31 октября, как в отношении толщин покрытия и стен, так и внутренней планировки (см. чертежи, на прилагаемом чертеже ЛВО, иллюстрирующем тип «А», шлюз несколько даже велик по площади, чем это требуется; необходимо 3 кв.мт.). Кубатура бетонной кладки огневой точки типа «А» 270-300 куб.мтр. стоимость сооружения до 40.000 руб.»

«ТИП «Б».
а) Толщина покрытия 1,10 мтр., стен (передних и боковых) -- 1,35 мтр., что по расчету даст сопротивляемость только от 6" гаубицы.
б) Гарнизон сокращенный; так на 3 пулемета для типа «А» гарнизон -- 15 человек, а для типа «Б» -- 9 человек; поэтому убежище в этом типе, рассчитанное на 4 человека, имеет небольшой объем, в связи с чем, вся постройка располагается в одном этаже.
в) Шлюз делается не из 2-х тамбуров, как в типе «А», а из одного...»

«ТИП «О».
а) Толщина стен такая же, как в типе «Б», толщина покрытия уменьшена до 1,00 мтр. , что по расчету даст все ту же сопротивляемость от 6" гаубицы.
б) Гарнизон на одного человека меньше, чем в типе «Б», т.е. 8 человек на 3 пулемета, убежище для гарнизона не делается, а устраиваются лишь четыре нары, в боевом каземате.
... Отдельного помещения с перископом для Командира не делается, точно также не делается кабинки для телефонной станции, поэтому разговор по телефону, во время боя (стрельбы из пулеметов) будет невозможен.... Кубатура бетонной кладки огневой точки типа «О» -- 130-150 кб.м.; стоимость сооружения до 20.000 руб.»
Из других документов известно, что по каждому типу были разработаны еще и по нескольку типовых вариантов (по количеству амбразур и направлению директрис огня – расшифровка найдена О.Тульновым), получивших специальные цифровые обозначения. Кстати, А.Г.Кузяку: Александр Григорьевич, я давно когда-то в переписке упоминал о попадавшемся мне номере дота в КиУРе в 1000 с чем-то (из чего делал вывод о последующей смене нумерации). Так вот, это был не номер дота, это было обозначение типового варианта.

Здесь мы снова видим дифференцирование типов по понижению противоснарядной и противохимической защиты. Тип «А» -- полная (относительно требования Штаба РККА и существующих на то время расчетов) противоснарядная и противохимическая защита. Тип «Б» -- пониженная противоснарядная защита и неполная противохимическая (упрощенный шлюз не гарантирует от проникновения ОВ). Тип «О» -- пониженная противоснарядная защита и отсутствующая противохимическая защита, но таких точек предполагалось для КаУРа на 1929 всего четыре.
Подчеркиваю – здесь мы видим разделение типов по тактическим свойствам (разная защита), «объемно-планировочные решения» же – вторичны. Они являются тем следствием из тактических свойств, которое позволяет добиться искомой экономии.
Кроме того – обратите внимание на гарнизон: в тип А рассчитан на две смены пулеметчиков, в типе Б и О – на одну смену.
Исследователь же на начальном этапе видит «планировки» и пляшет от них, строя свою классификацию. А затем, встречая в архивах обрывочные сведения с действительными типами сооружений, пытается создать нечто синтетическое на опять же «объемно-планировочной» основе. Со всеми вытекающими отсюда недоразумениями...

Опять таки, прямых документов по утверждению этих решений Штабом РККА или РВС я не встречал и, опять таки, зуб не дам, что все потом строилось именно так. Могу лишь привести цитату из справки ВСУ о работах в КаУРе выполненных до 1931: «Возведено 112 оборонительных построек, (включая 2 постройки 1923 года), эти постройки заканчиваются оборудованием, не считая химзащиты и установки перископов. По типам 112 построек разделяются: Типа «А» -- 78, типа «Б» -- 22, типа «О» -- 12. По назначение постройки разделяются: огневых точек -- 107, пушечный капонир – 1 и наблюдательных пунктов -- 4.»

В конце 1929 начальник ВСУ Зиновьев в докладе зампреду РВС о ходе оборонительных работ и различных проблемах в связи с этим пишет: «вопрос о сопротивляемости сооружений ставится Штабом РККА в самой приближенной форме: против 8" гаубицы или против 6" гаубицы, без уточнения данных неприятельских снарядов, условий стрельбы и учета новейших артиллерийских средств (большая дальность, большая скорость и большая настильность). Все эти данные сильно влияют на конструкцию и стоимость сооружений». Т.е. его беспокоят не «объемно-планировочные решения», а расплывчатость тактических требований, из которой и вытекает уже потом все остальное.

При строительстве 1930 г. появился еще один тип сооружения – «М». Первоначально внутри него (типа, а не сооружения) не было различия по типам защиты – он обеспечивал защиту от 6-дм снаряда и не обеспечивал химзащиты. Но уже по итогам года фигурируют «М» нормальной сопротивляемости (т.е от 8-дм) и «М» пониженной сопротивляемости (от 6-дм). В справке ВСУ о работах 1930 в ПоУРе, составленной в начале 1931, сказано: «Возведено вчерне 48 оборонительных построек, из них типа «А» -- 26, типа «О» -- 6, типа «М» -- 16». Причем в справке УНР-27, о тех же работах, но составленной в начале 1932, куда, по-видимому, были переписаны более ранее справки, говорится о типах А-двухэтажном (огневые точки и АНП/КНП), А-одноэтажном (сооружения с бронеколпаками, КП/НП и убежища), МН (нормальной) и МП (пониженной сопротивляемости). Когда и кем была утверждена система типов на 1930 – документов не встречал.

К вопросу переклассификации одних типов в другие на материале ПоУРа мы еще вернемся.

При планировании дальнейших работ, примерно в конце 1930-начале 1931 (даты на многих документах отсутствуют, это какие-то внутренние рабочие материалы Инспекции инженеров), фигурируют уже два типа сооружений – «Б» (большие) и «М» (малые), а внутри каждого типа идет подразделение по сопротивляемости снарядам. Типы «Б» и «М» различаются между собой по химзащите – наличию или отсутствию противохимического убежища. Что же касается сопротивляемости снаряду, то сначала фигурируют два уже применявшихся типа сопротивляемости, «н» и «п», а затем появляется еще и тип «с» -- снарядам модернизированной 76-мм пушки и 122-мм гаубицы.

Не могу не отметить, что в чертежах Инспекции инженерных войск имеется чертеж точки типа «О», датированный началом мая 1931. Его эскиз в моем исполнении я выкладывал тут на форуме год или больше назад. Судя по этому чертежу, «О» 1931 – это не совсем то, что «О», предложенный в 1929. Кстати, в материалах Инспекции инженеров за 1931 упомянуто, что в КиУРе «О» строили с такой же сопротивляемостью, как и «А», но не сказано, было это в 1929 или 1930. В справке же ВСУ от января 1931 о результатах работ в КиУРе за 1929-30 сказано: «По типам 88 построек разделяются: типа «А» -- 53, типа «О» -- 6, типа «М» -- 29. По назначению постройки разделяется: огневых точек -- 71 и наблюдательных пунктов -- 17.»

Что же касается огневой точки «М» в первоначальном виде, то она характеризовалась (цитата по памяти) как «предоставляющая удобств не больше, чем окоп». Т.е. предельно упрощенная, состоявшая зачастую только из боевого каземата и сквозника. Позже в ней начали устраивать противохимический шлюз, а затем еще и перископную будку. Во время строительства Минского УРа УНИ возражало против устройства перископных в этих точках, а позднейшая практика показала, что они, ввиду тесноты, сильно стесняют работу по управлению точкой. Кто был инициатором устройства этих будок – мне неизвестно. Кстати, перископная в «Б» была ощутимо просторнее.

При большом желании здесь можно найти основания рассуждать об «объемно-планировчных решениях», ибо такие особенности типа «Б», как наличие туалета или достаточно удобная перископная шире, чем противопоставление по признаку наличия-отсутствия химубежища. Можно сказать так: в неявном виде эти различия присутствовали, но основным, скажем так, «типообразующим» признаком было указанное наличие/отсутствие химубежища.


В конце мая 1931 в проекте решения РВС по типам сооружений говорится о следующих типах сооружений: «Большой о.т. с убежищем и хим.оборудованием, сопротивляемостью против 203 мм гаубицы, 2-х этажной», такой же против 152 мм снарядов; «малой о.т. без убежища» сопротивляемостью трех типов: против 203 мм гаубицы, против 152 мм снарядов и против 76 мм пушки и 122 мм гаубицы. Потом идут капониры и полукапониры от 152 мм без убежища и хим.оборудования. Дальше идут наблюдательные пункты сопротивляемостью против 203 и 152, 1- и 2-этажные, с убежищем и химоборудованием и без, затем убежища и указания о разработке других сооружений. Если Вы спросите меня: а почему там то гаубица, то просто снаряды, так я отвечу: не знаю, так написано. Особо обращаю внимание: типы даются описательно, без цифровых и буквенных обозначений. Подчеркиваю: это был проект.

Далее, примерно месяц спустя комиссии РВС по рассмотрению тактико-инженерных решений по УР утвердила (самого протокола я не видел, видел выписку в делах УНИ РККА) 4 типа оборонительных сооружений: Б, М1, М2, М3. Конкретно параметров по типам в этой выписке не было (видимо заинтересованные лица были в курсе, им сообщали сам факт утверждения), оговорено было лишь: «для М 1,2,3 химзащиту в основном считать индивидуальную (противогазы), коллективную химзащиту сооружений М1,2,3 строить на принципе выноса ее полностью вне сооружения». Где-то у меня была еще одна цитата того же времени о типах ФВУ для сооружений, но сейчас не нашел. Вобщем практически в строительстве 1931 в новых УРах УВО ФВУ для М-1 и М-2 размещали в колодцах и предусматривали шлюзы, а для М-3 ни шлюзов, ни колодцев ФВУ не предусматривали. В 1932 при строительстве МиУРа в БВО шлюзы и колодцы делали уже и для М-3. Во всех случаях для «М» предусматривалось устройство полевого хим.убежища неподалеку от точки в предмоб или моб.период. Повторяю еще раз, у меня нет непрерывной документальной картины по всему полю инж.работ в пространстве и времени.

Несколько слов еще раз об обозначениях типа сопротивляемости снарядам. В сезон 1928 он был «зашит» в наименования сооружений (огневые точки и блокгаузы, как описано в указаниях начинжа КаУР). В сезон 1929 он был «зашит» в литерные «интегрированные» обозначения типов (А, Б и О). В сезон 1930 он вылезает наружу в виде литерного индекса «н» (нормальная сопротивляемость) и «п» (пониженная), а в первой половине 1931 появляется еще и «с» (сниженная? – ну, не знаю...). Если использование категорий «нормальная» и «пониженная» было совершенно естественным во внутренней работе Штаба РККА, ИИ и ВСУ, то вынос их на всеобщее обозрение в составе типовых обозначений был, как бы это сказать, политически сомнительным. Легко себе представляю речь тов. Ворошилова на заседании РВС по вопросам оборонительного строительства где-то весной 1931 (в переводе на современный русский язык и адаптированную к стилистике нынешнего же времени – в меру моего владения обоими): «Мужики, вы, ващще, чё? Совсем, блин, охренели? Вы чё тут нах..., в смысле, наваяли? «Огневая точка без химзащиты пониженной сопротивляемости для применения на переднем крае неосновного направления»... Это чему сопротивляемость, реально? Ага, 155 мм французской гаубице... Знаем-знаем, сами юзаем... Хороша... И сколько их у поляков? 10 полков тяжелой артиллерии? А в пехотных дивизиях? Ага, вот так... То есть от двух с половиной сотен орудий качественного усиления вы защиту назвали «пониженной»? А это «с» у вас от чего? От чего, от чего? От легкой дивизионной артиллерии!? От трехдюймовочек!!? И как оно у вас расшифровывается? Ах, вот таак... Да вы бы ее еще «сраной» назвали! Нет, ну совсем страх потеряли... Перед пролетарским, блин, гневом... А подумали вы, генштабисты хреновы, да, я это о Вас, товарищ Петин, приглашенный вы наш, и о тебе, дорогой ты наш Сергей Сергеич, председатель нашего Реввоенсовета, подумали ли вы о нашем самом дорогом, о наших советских людях, о золотых наших красноармейцах, о том, какой, блин на хрен, политморсос у них будет, сидя в огневой точке, защиту которой вы назвали «с...»? Ладно, не буду повторять какой, мы тут с вами люди культурные... В общем так, идите и подумайте. Не придумаете словами назвать – по порядку номеров рассчитайте! Ну, блин, работнички...». Конечно, на самом деле все было не так, но факт остается фактом – в конце июня 1931 комиссия РВС ввела обозначение типа сопротивляемости цифровыми индексами.

Причем, упомянутая выше комиссия РВС (или тот, кто готовил для нее доклад и проект решения), утвердив типы М-1, М-2 и М-3, тип Б-2 (бывший «Бп», фигурировавший описательно еще в майском проекте решения) не приняла, в результате чего остался только Б-1, а поскольку он остался один, то и цифровой индекс выкинули тоже (о причине исчезновения индекса – предположительно, документа не видел).

Что касается применяемости типов, то уже в 1930 появилась тенденция к расширению применения сооружений без убежища. Летом 1931 уже требовалось «всемерно сокращать» применение типа «А» (к обозначению «Б» автор распоряжения, видимо, еще не привык, а может решения комиссии РВС на том момент еще не было – это даты сличать надо, у нас же разговор о картине в принципе). Весной же 1932 в МиУРе сооружения типа «Б» были приняты только как командные и наблюдательные пункты, причем в справке об итогах работ за год они даже были обозначены как «М-1», вероятно, из-за того, что помещение штаба/узла связи в нижнем этаже не рассматривалось как собственно убежище (у меня есть и другие подозрения, но без полевой проверки о них рано говорить). Такое расширение применения «М», вероятно, объяснялось прогрессом (по результатам учений и опытов в августе 1930 и 1931 в КиУРе) в разработке ГПП (герметизирующего пулеметного приспособления), позволявшего, по тогдашним представлениям (точнее, моему представлению о тогдашних представлениях, т.к. прямого документа не видел), считать ОТ «М» минимально обеспеченными в противохимическом отношении и без убежища. Следует, однако, иметь в виду, что наличие убежища в ОТ «Б» позволяло при необходимости держать в сооружении две смены гарнизона и обеспечивало в этом отношении большую автономность и устойчивость, нежели ОТ «М». Для ОТ «М» отдыхающая смена должна была располагаться в наружном убежище недалеко от точки (полевом, хотя ставился вопрос и о долговременных убежищах из расчета одно на группу точек), возводимом в предмоб- или мобпериод. Впрочем, не знаю, как где, а в Минском УРе даже в 1938 мобресурса не хватало на обеспечение и одной смены гарнизона (при том, что комплектование производилось из Минского, Смолевического, Борисовского, Крупского, Пуховического, Кличевского, Бобруйского, Березинского, Почепского и Унечского районов. Где Минск – и где Унеча).

Теперь о пушечных сооружениях. Для них (капониров и полукапониров) предусматривались, как и для огневых точек, типы по химзащите Б (с убежищем) и М (без убежища). Типы сопротивляемости для них предусматривались «н» и «п», т.е. от 203 и от 152 мм. Среди чертежей мне попадался типовой проект 4-орудийного капонира «Б» от июня 1931 (фактически эскизный), одноэтажного. Поскольку специальная капонирная установка для его вооружения была создана только во 2-й половине 1931 и утверждена весной 1932, то действительный типовой проект тоже появился только в это время и получил уже цифровые индексы типа сопротивляемости. Известные мне по чертежам и реальным постройкам сооружения этого типа относятся к М-1, что, конечно, не исключает возможности других типов (оголовки минных сооружений – это вообще отдельно). Что же касается орудийных полукапониров Б в КиУРе под установку Дурляхова, то это отдельная история, мне неизвестная (знаком только с фрагментом переписки по ВСУ 1930 о возможности использования лафетов Дурляхова, имевшихся в УВО). Кстати, история «таутов» мне тоже неизвестна, однако не могу не отметить популярности в УВО идеи сравнительно легких одноорудийных построек фронтального огня – мне попадался проект одноорудийного «москита» разработки ОИВ УВО от 1933 во фронтальном и полукапонирном вариантах (причем это не то, что построено в НоВУРе, отличия существенные). Со взглядами на химзащиту ОК/ОПК картина, пмсм, в 1932 и позже была как и с ОТ «М», поскольку установка 1932 по своей конструкции изначально достаточно защищала от проникновения ОВ в каземат (по крайней мере, при наличии подпора).

И, кстати, о «москитах» несколько слов – о пулеметных. Идея широкого применения одноамбразурных точек М-3 (что формально неэкономично по кубатуре бетона на пулемет), вполне вероятно, была результатом осмысления опытных обстрелов 1931, когда 2 батареи 203 мм гаубиц с 3,5 км выпустили свыше 90 бомб по двухамбразурной точке М-2 и не добились попаданий. Строительство этих точек было включено в программу 1932. Эти точки назвали «москитами», но они фигурируют в документах еще и как М-4 (причем такое же обозначение имела и ложная точка) и как «МС».

В первой половине 1931 в разработанном инж.инспекцией типаже долговременных сооружений для УР, кроме описанных пулеметных (ОТ и капониров/полукапониров) и орудийных сооружений, предусматривались командные и наблюдательные пункты, тоже типов «Б» и «М» с типами сопротивляемости «н» и «п» по каждому. Также были предусматривались убежища для гарнизонов и полевых войск, причем литеры «Б» и «М» к ним первоначально не применялись, а использовались аббревиатуры от назначения убежища. Типы сопротивляемости были те же -- «н» и «п». Также предусматривались и огневые убежища (убежища для огневых средств) для выкатных пулеметов и пушек и их гарнизонов. Причем ближе к концу архивного дела с этими материалами фигурируют уже огневые убежища М-1, М-2 и М-3, затем все перечеркивается и остается только М-3. Вообще следов активной работы с документами во второй половине дела масса – сплошные подчеркивания, зачеркивания, дописывания – разобрать что к чему довольно сложно, но что очевидно – люди работали...


Итак, суть дела одним абзацем.

Основной идеей типизации были тактические требования: химзащита (есть убежище – нет убежища) и сопротивляемость артиллерийскому обстрелу (по калибрам снарядов, типам орудий и дистанциям обстрела). Неявно присутствовала еще и устойчивость к разрыву снаряда под фундаментом – большие точки были устойчивее в силу большей массы и меньшей возможности самого проникновения снаряда под фундамент, а также удобство. В период 1928-1931 практически на каждый новый строительный сезон эта типизация перерабатывалась с целью гибко увязать реализацию тактических требований с экономическими возможностями. Наиболее развитая типизация, как в отношении назначения сооружений (разнообразные пулеметные и орудийные сооружения, командные и наблюдательные пункты, убежища), так и в отношении требований химзащиты и снарядостойкости была разработана Инспекцией инженерных войск в первой половине 1931. Эта система позволяла в определенной мере формализовать выбор сооружений для укрепленных районов (для переднего края на основных направлениях то-то, на неосновных – то-то, на обратных скатах то-то, в глубине то-то и так далее). Утверждена она была в 1931 лишь частично, применительно к текущим нуждам строительства. В дальнейшем она дополнялась типами сооружений, которые могли быть корректно классифицированы в рамках этой системы, но в практике закрепились под собственными названиями или обозначениями, в силу каких-то конкретных обстоятельств своего появления (например, «москит»).


Теперь о «переклассификации»

Привожу пример на основе документов ПоУРа.
 
Слева – обозначения из таблицы построек 1930 из отчета на начало 1932. По обозначению в таблице: НС – нормальная сопротивляемость, ПС – пониженная сопротивляемость. В столбце типов были – М и А, в «итого» по БРО – М и Б. «А» обычно 2 этажные, если 1 этаж то записывал особо.
Справа – обозначения тех же точек из альбома схем батрайонов ПоУР, причем списки точек на 1 января 1934.

БРО «Х»:
204 ОТ НС А, ОТ-Б
205 ОТ НС А совмещенная с комроты, КП+ОТ-Б
206 капонир ПС М, ПК-М2
207 капонир ПС М, ПК-М2
208 ОТ НС А, ОТ-Б
209 ОТ НС А, КП+ОТ-Б
210 ОТ ПС М, ОТ-М2
211 ОТ НС А, ОТ-Б
213 ОТ ПС М, ОТ-М2
215 ОТ ПС М, ОТ-М2
216 убежище НС А 1-этажное, центр связи, совмещенное с КП комбата, Убеж. Б
217 капонир ПС М, ПК-М2
218 ОТ ПС М, ОТ-М2
219 ОТ НС А, ОТ-Б
220 арт.НП НС М, АНП-М1
221 ОТ ПС М, ОТ-М2
223 ОТ ПС М, ОТ-М2
225 ОТ ПС М, ОТ-М2
226 ОТ ПС М, ОТ-М2
227 ОТ ПС М, ОТ-М2
228 ОТ НС А, ОТ-Б
230 арт.бр.НП А1, Брон.набл.п.-Б
62 КП НС А совмещенный с огнев.сооруж - (не нашел)

итого по БРО «Х»: тип Б – 9; М НС – 1, М ПС – 12, бронеколпак ГАУ 1

по БРО «Ф» картина та же, приведу пример только по убежищу для пулеметчиков:
271 убежище на пульвзвод НС А 1-этаж, Убеж. Б

И еще несколько слов о значении типизации 1928-1931 для современных исследований.
Понятно желание полевого исследователя сразу классифицировать той или иной объект на основании сведений почерпнутых в литературе или непосредственно здесь на форуме. В большинстве случаев это не вызывает проблем, но могут быть и исключения, обусловленные в основном, уникальностью сооружений. Товарищи дорогие. В Российском государственном военном архиве имеются альбомы батрайонов Полоцкого, Минского, Мозырьского, Коростеньского, Новоград-Волынского, Летичевского, Могилев-Подольского(Ямпольского), Рыбницкого, Тираспольского и Киевского УРов. В них имеются списки сооружений с номерами и типовыми обозначениями по каждому батрайону и схемы их расположения (иногда даже с секторами обстрела). По УРам БВО этот материал имеется на «Линии Сталина» и у отдельных исследователей. По УВО материал по КиУРу у украинских исследователей есть тоже, по КоУРу то ли есть, то ли будет скоро. Остальные упомянутые можно заказать в РГВА на официальном основании, один альбом обойдется долларов в 50-70 или типа того. По УРам ЛВО схем батрайонов я не видел (может не рассекречены, не знаю), но списки сооружений тоже есть, питерские знают у кого.

И в заключение – спасибо Летнабу и Gfrdi за вопросы

ЗЫ
надеюсь, при резке и отправке текста ничего не пропустил и ничего не пропало втрубах
« Последнее редактирование: 12 Июля 2008, 00:53 от Владимир Калинин »

Оффлайн Владимир Калинин

  • Global Moderator
  • Hero Member
  • *****
  • Сообщений: 8372
Владимиру Витальевичу огромное спасибо и просьба заполнить две вычвленные "дырки", которые я отметил курсивом! Текст для заполнения просьба выложить здесь или прислать по электронной почте, а я его вставлю потом куда надо!

Поправочка небольшая. Дыр никаких реально не оказалось, а просто Владимир Витальевич перестраховался и сделал небольшой нахлест. Я его убрал, дыру "заштопал", но если чего зделал не так, то пусть автор поправит, то есть мне сообщит, а я все сделаю чего надо.
« Последнее редактирование: 12 Июля 2008, 01:47 от Владимир Калинин »

Оффлайн Владимир Калинин

  • Global Moderator
  • Hero Member
  • *****
  • Сообщений: 8372
Господи, как же все оказалось просто! Наши инженеры вовсе не были дурачками (как я давно и подозревал), соединявшими "кислое" с "хододным", а, наоборот, вполне разумно предположили, что объекты с убежищем, т.е. типа "Б", могу иметь по обстановке, как нормальную защиту (от 203-мм снаряда), так и пониженную (от 152-мм снаряда). И обозначали ее после буковки "Б", либо буквами "н" и "п", соответтвенно, либо цифрами 1 и 2. Ну а мудрейший Ревовоенсовет СССР, где тон задавали общевойсковики, взял, да и чисто бюрократически сократил число типов, упразднив Б-2, и, соответственно, убрав за ненадобностью и единичку после типа Б вообще. Провда вместо упорядочения и экономии получилась в результате только путанница, поскольку по тактическим условиям объекты с убежищем, но с "пониженным"  типом защиты пришлось реально строить и классификация-типизация оказалась, мягко говоря, не совсем удачной. И никто ведь не посмел потом эту цифирку 2 обратно прилепить - вот что значит дисциплина! И сотворили "М-2 двухэтажный", хоть и не предусматривавшийся никакими начальственными указаниями, но по крайней мере не противоречащий им.

Так что получается, что и тут наши героические красные командиры-общевойсковики накосячили чисто по армейски. Впрочем, это был не самый крупный их фортифкационный "косяк", а так - мелочевка...

Ну а о методологических рекомендациях уважаемого Vladvitkam'а поговорим немного позднее, но поговорим обязательно, поскольку это важно не только для изучения вопроса о "типизации-классификации" ДОТов.

Оффлайн Владимир Калинин

  • Global Moderator
  • Hero Member
  • *****
  • Сообщений: 8372
Пара обещанных слов о методдологии
« Ответ #39 : 12 Июля 2008, 02:32 »
Пара обещанных слов о методологии.

Я в упор не понимаю, почему при изучении фортификации нельзя пользоваться термином «объемно-планировочное решение». Ну, чем он, в принципе, отличается от термина «планировка», употреблявшимся начальником ВСУ тов. Зиновьевым в 1929 году или термина «планировочный тип», который употребил тов. Петин в 1932 г.? Только тем, что подразумевает еще и некоторую трехмерность объекта, то бишь, в нашем случае, этажность и в этом смысле он более удобен и точен. Сейчас ведь не 1928 или 1931 год, а 2008, поэтому использовать «объемно-планировочное решение» вполне можно и должно.

Само собой разумеется, что надо отличать собственно исторические события и наши представления о них. Задача историка (одна из задач), как раз и состоит в максимальном приближении своих и чужих представлений об историческом процессе к его реальному ходу, то есть в максимально полной его реконструкции, желательно с объяснением, почему события развивались именно таким, а не иным образом. Здесь надо предупредить исследователя о том, что анализ архивной и другой печатной и рукописной информации надо проводить весьма аккуратно, с максимальной полнотой, ибо в противном случае легко можно спутать историю событий и историю намерений и вообще «уползти за источником», вместо того, чтобы всегда быть слегка «над» ним. Целая дисциплина историческая есть, «источниковедение», которая и учит бедных студентов, как различные источники анализировать. Одно из лекарств от ошибок данного плана в случае изучения истории фортификации – полевые исследования.

Теперь о классификации и типизации. Конечно, можно сказать, что типизация – это выделение каких-то реальных типов сооружений, соответствующих тем или иным тактическим задачам и «объемно-планировочным решениям», а классификация – это более или менее удобный способ обозначения этих самых типов. В биологии тоже иногда пытаются различить систематику – как науку о выявлении естественной иерархии тех или иных групп живых организмов, отражающей, в частности, их эволюционную историю и таксономию – как науку о придумывании системы обозначений для этих самых групп, но на практике систематику и таксономию смешивают и правильно делают. Так и в нашем случае типизацию, то есть систему форм, так и классификацию, как систему удобных идентификаторов, которые потом можно будет пользовать в отчетах и других штабных документов, можно объединить без ущерба для дела. А называлась эта система обозначений классификацией или нет, это не так важно, поскольку на деле это была именно классификация.

Вообще-то, в случае объектов первого периода строительства УРов (1928–1937 гг.) слово классификация будет более точным, чем типизация, поскольку большинство таких объектов строились по индивидуальным проектам, а настоящая «типизация» более характерна для сооружений УРов второго периода строительства (1938–1941 гг.). Тем не менее, и этим нюансом в практических целях можно пренебречь, чтобы не скатиться в схоластику о различном понимании «типа» советскими фортификаторами в 1928–1937 гг. и в 1938–1941 гг. У меня такие дискуссии возникали с некоторыми польскими коллегами.

Высказывание коллеги, что не «планировки» заботили фортификаторов, а тактические требования, тоже вызывает некоторое недоумение. Попытка отрыва функции от структуры, особенно в фортификации, которая оперирует какими-то материальными формами, также является методологическим недоразумением. Само собой разумеется, что на функциональный запрос, то есть на тактические задачи, экономические возможности и т.д. может быть дан разный структурный, то есть «объемно-планировочный» и технический ответ, но он обязательно будет структурным и именно «объемно-планировочные решения» после уяснения тактических задач и технических и экономических возможностей будут главной заботой инженеров-фортификаторов, а также привязка и адаптирование этих типовых решений к условиям конкретной местности.

Ну и наконец, об общих задачах «объяснительной» истории. Помимо анализа хода исторического процесса и объяснения причин, по которым он прошел именно данным образом, есть и еще одна задача, которая зачастую отбрасывается многими историками в силу каких-то мировоззренческих ограничений – это задача оценки результата этого процесса, которую решает метод «анализа достигнутых результатов», так его официально называют специалисты в области методологии.

Дело в том, что по современным представлениям исторический процесс детерминирован не столь жестко, как это казалось отдельным марксистам-вульгаризаторам, это процесс многовариантный, из-за тех или иных субъективных факторов могущий приводить к РАЗНЫМ результатам, причем далеко не всегда оптимальным для большинства участников этого процесса. Человечество, вообще-то, существует как таковое только благодаря тому, что научилось накапливать, передавать и использовать опыт предыдущих поколений и поэтому задача ОЦЕНКИ результатов исторического процесса, как частных, так и более общих весьма актуальна для того, чтобы избежать повторения соответствующих ошибок. Ограничивая себя только объяснением исторического процесса, не утруждая себя или боясь давать ему какие-то оценки, то есть проводить анализ достигнутых результатов, мы уходим от решения важнейшей, на мой взгляд, задачи исторических исследований.

Метод анализа достигнутых результатов, как я уже говорил, встречал и встречает зачастую резкое отторжение среди историков, в том числе и самых передовых исследовательских школ. Так, большинство американских университетских профессоров, будучи людьми относительно левых убеждений считали в 60-е – 80-е годы, что путь развития СССР является одним из вариантов успешной индустриальной модернизации. Из этого заблуждения следовал ложный вывод, что СССР будет существовать бесконечно долго, постепенно заимствуя элементы капиталистической системы, а та будет перенимать положительный опыт социалистического строительства и обе системы счастливо сольются в объятиях т.н. «конвергенции». Тем не менее, оставшийся в меньшинстве один из отцов-основателей современной «объясняющей» истории профессор Ричард Пайпс заявил, что советский путь сопровождался слишком большими человеческими жертвами и бездарной растратой материальных ресурсов, привел к системе, которая не может исторически долго существовать из-за глубоких внутренних недостатков, что СССР поэтому обречен на развал, а советская система на полный крах и главное, что этот опыт в своей основе может быть только отрицательным примером. Пайпс сделал этот вывод эдак лет пятьдесят  назад, был осмеян большинством коллег, но ему посчастливилось дожить до наших дней и сейчас он наблюдает, как были посрамлены его оппоненты, свято верившие, что все действительное разумно и единственно возможно.

Думаю, что этот небольшой экскурс в методологию будет полезен всем нам для дальнейших дискуссий уже и на фортификационные темы.
« Последнее редактирование: 12 Июля 2008, 07:49 от Владимир Калинин »