Следующий цикл связанных между собой статей, имеющих отношение к развитии русской береговой артиллерии в конце XIX–начале XX столетия, несомненно определяет «лицо» номера.
Открывает его весьма добротная биографическая справка на Нестора Алоизиевича Буйницкого, выдающегося русского военного инженера, трагически погибшего в нелепой автокатастрофе во время Первой мировой войны (ему оторвало голову шлагбаумом, опущенном перед быстро ехавшим открытым автомобилем, о чем в справке информация, к сожалению отсутствует). По сравнению с опубликованным ранее на польском языке очерком Анатоля Вапа вся информация, личного характера, касающаяся Нестора Алоизиевича (происхождение, семья), также отсутствует, но его инженерная деятельность охарактеризована более подробна и, в частности, упомянуто о том, запроектированные им полудолговременные форты нашли практическое применение при строительстве сухопутного оборонительного обвода Владивостокской крепости 1999 г.
Далее в журнале следует фрагмент работы Н.А. Буйницкого «Об устройстве приморских крепостей. Глава II. Общий очерк оборонительных средств приморских крепостей. Средства обороны артиллерийские – береговая артиллерия, ее тактическое разделение, орудия, их общие и частные свойства; соображения, определяющие расчет вооружения приморских крепостей. Средства обороны морские и инженерные», опубликованный ранее в 1899 г. в «Инженерном журнале». Вообще-то публикация старых работ в новых журналах в условии современного развития сетевых технологий нерациональна – их проще размещать на сайтах соответствующей тематики. А драгоценнейшие страницы журналов желательно использовать для публикации какой-то новой информации.
Однако данный случай настолько удивительный и важный, что сделанное здесь исключение было совершенно оправданно.
Буйницкий примерно так описывает оборонительную систему тогдашних приморских крепостей: Артиллерией дальнего боя являются 9- и 11-дюймовые мортиры обр. 1867 и 1877 г., а также аналогичные старые короткие пушки на лафетах большого вертикального обстрела, то есть с предельными углами возвышения от 35 до 40 градусов. Эти орудий навесного огня проламывают слабо бронированные палубы броненосцев, расстраивают их строй, не дают становиться на якорь для обстрела береговых целей. А вот новейшие 10-дюймовые пушки в 45 калибров длинной или 11-дюймовые пушки в 35 калбиров длинной (длинные пушки) – это, оказывается, по мысли тогдашних теоретиков, орудия ближнего боя или даже кинжальные орудия, поскольку пробивать броню неприятельских броненосцев они должны были лишь на дистанциях менее 5–6 км. На больших дистанциях они пробивать броню не могли.
Эта, кажущаяся сейчас парадоксальной, логика объясняет многое и, в частности, систему вооружения Порт-Артура – единственная 10-дюймовая батарея там была размещена на т.н. Электрическом Утесе, чтобы добивать неприятельские корабли, рвущиеся к проходу в порт, на ближних дистанциях, а не на Тигровом полуострове, где она могла бы быть использована с большей эффективностью.
Эта система вооружения приморских крепостей не выдержала испытания военной практикой. Оказалось, что русские сухопутные и морские артиллеристы упустили очень важные тенденции в развитии мировой артиллерийской техники – способность фугасных снарядов, начиненных мощными бризантными взрывчатыми веществами, разрушать небронированные части кораблей до такой степени, что они утрачивали всякую боеспособность, имея совершенно целые броневые пояса. А поскольку при поражении фугасным снарядом его скорость при встрече с целью уже не имела столь важного значения, как для бронебойного снаряда, то эффективные дистанции боя существенно увеличивались и поражать неприятельские корабли стало возможно и с дальних дистанций, тем более, что в таком случае вероятность попадания в палубы, а не в броневые пояса, существенно возрастала. Кроме того, возможности стрельбы из орудий навесного огня по движущейся и маневрирующей морской цели явно переоценивались русским артиллеристами (и не только русскими), не учитывавшими то обстоятельство, что более длительное время полета снаряда неизбежно увеличивало ошибки при расчете точки упреждения.
Также русские артиллеристы не учли возможность обстрела неприятелем, имеющим на броненосцах современные «длинные» пушки, береговых целей с дистанций, находящихся вне сферы воздействия навесных орудий «дальнего боя». И, таким образом, прислуга многочисленных батарей этих орудий оказывалась безучастным зрителем неприятельской бомбардировки. Так было, например, и в Порт-Артуре, где одну-единственную батарею 10-дюймовых пушек пришлось использовать именно как батарею дальнего боя, поскольку лишь только она могла хоть как-то воздействовать на неприятеля, бомбардировавшего крепость с дальних дистанций. и почти вся борьба флота с берегом свелась к перестрелкам этой батареи чуть ли не со всей японской эскадрой. Во Владивостоке ситуация была еще хуже, поскольку на наиболее угрожаемом направлении 10-дюймовых или каких-либо еще «длинных» орудий не оказалось вообще и японцы безнаказанно бомбардировали Владивосток на глазах у прислуги Уссурийской батареи, вооруженной десятью 9-дюймовыми мортирами, которые, как писал впоследствии К.И. Величко, "никому и ничему не могли учинить вреда".
Следующий материал Владимира Андреева (Донецк, Украина) «Прогресс военных флотов. Краткий обзор нововведений, принятых в 1890-х годах, на примере английского флота» описывает, насколько в 90-е годы XIX столетия качественно выросли, как наступательные, так и оборонительные качества кораблей британского флота, считавшегося одним из наиболее вероятных противников русских приморских крепостей. Произошло качественное улучшения бронирования, мореходных качеств, а главное – кардинальным образом была усовершенствована артиллерия, введен современный фугасный боезапас, что и позволило бы безнаказанно громить русские крепости с больших дистанций и, таким образом, затруднить выполнение ими одной из главных функций – быть вполне безопасным убежищем для собственного флота.
И, наконец, завершает этот цикл материал Владимира Андреева «Фактическое состояние русской береговой артиллерии в конце XIX в.», в котором убедительно доказывается полная несостоятельность кажущейся столь стройной «бронебойной» системы вооружения российских приморских крепостей, изложенной Н.А. Буйницким. Более того, реальная действительность была существенно хуже, поскольку фактическое состояние дел в артиллерии не соответствовало даже этой, в целом, глубоко ошибочной системе – значительная часть «коротких» пушек обр. 1867 и 1877 гг. была установлена на лафетах Семенова и других, не обеспечивавших возможность вести из них навесной огонь, а для настильного огня эти орудия имели слишком малую дальность стрельбы. Эта ненормальная ситуация поставила русскую береговую артиллерию в положение «догонящего», но полностью исправить ситуацию нее удалось даже к Первой мировой войне.
В целом, материалы общего характера по развитию русской береговой артиллерии на рубеже XIX – начале XX вв. хотелось бы видеть в журнале и дальше, особенно это касается приборной базы и методов стрельбы.
Окончание следует