В 25-м выпуске Вестника Военно-инженерной академии РККА (фортификационный сборник) за 1939 года имеется ряд материалов, мимо которых не должен пройти любой, интересующийся фортификацией. Там довольно много интересных мыслей общего характера, которые обсуждались в историко-фортификационном сообществе, и наверно это хороший повод по-новому взглянуть на старые проблемы.
Отмечу только некоторые работы, хотя сборник интересен целиком.
Статья К.Н. Ефремова «О роли и характере закрытия в полевой фортификации» затрагивает ряд основных положений фортификации, в частности о рациональном устройстве закрытий для оружия ведущего фронтальный огонь и косоприцельный и, в первую очередь – о рациональной траншейной обороне, к которой в ходе Великой Отечественной войны пришлось возвращаться, как к способу, обеспечивающему максимальную эффективность оборонительных боевых действий. Автор оказался пророком.
Автор обсуждает траншеи с вынесенными ячейками и с примкнутыми и при прочих равных делает вывод об удобстве примкнутых ячеек. По мнению автора, «примкнутая» система дает лучшие возможности для управления и маневра, можно не занимать все ячейки и тогда неприятелю придется обстреливать всю траншею целиком, что уменьшит поражающее действие огня. Ее легче маскировать, поскольку перекрыв только ячейки можно вообще запутать неприятеля. Его вывод буквально следующий:
«
Траншейная оборона с примкнутыми ячейками обеспечивает лучшую управляемость и маскировку. Маскировка заставит обстреливать траншею целиком, уменьшая действенность огня, подчеркивается польза сплошных траншей».
Касательно закрытых огневых сооружений, то автор явно весьма скептически относится к тому безобразию, которое наворочали в советских УРах первого периода строительства (1928–1937 гг.). И хотя он везде оговаривает, что его выводы не распространяются на долговременную фортификацию, на самом деле, все его выводы имеют значение для долговременной фортификации такое же, как и для полевой.
В частности, он пишет:
«
Нельзя допускать создания таких закрытий, которые после возведения тотчас же обнаруживаются противником, подвергаются соответствующему воздействию и быстро разрушаются…
Роль таких закрытий будет всегда отрицательной, потому, что они не будут содействовать живучести оружия, а наоборот, будут облегчать вывод его из строя».
«
С другой стороны, мы должны учитывать, что в полевых сооружениях прирост сопротивляемости покрытия действию снаряда не сопровождается увеличением сопротивляемости амбразур…, и таким образом очень большая мощь ограждения будет находится в несоответствии с относительной слабостью других частей сооружения.
Следовательно, увеличение толши покрытия, хотя и повышает сопротивляемость сооружения действию артснарядов, но приводит, однако, к [уменьшению] сопротивляемости другим средствам поражения. Между тем демаскированность сооружения увеличивается, т.е. становится возможным сосредоточение артогня противника и остальных средств поражения, а в этом случае наше сооружение едва ли может обеспечить оружию длительную живучесть в бою».
Далее автор делает вывод:
«
…отсюда же становится крайне важным использование огневых сооружений для косоприцельного и флангового огня, при котором уменьшение видимости амбразуры противником будет способствовать маскированности сооружений и уменьшению поражения прямым попаданием в амбюразуры. На открытой местности для организации фронтального огня крайне важное значение имеет применение бронезакрытий. В крайних же случаях отказываются от покрытия сооружений, используя открытые маскировочные площадки и применяя ряд других мер».
Разбирая конструкции полукапониров автор советует применять сооружения, в которых располагался бы один пулемет, поскольку его уничтожение привело бы к выводу из строя только одной единицы вооружения.
В выводах статьи автор подчеркивает, что живучесть оружия в фортификации определяется:
«
а) целесообразным применением внешней формы огневого сооружения к условиям местности, обеспечивающей достижение наилучшей маскировки;
б) созданием защитных толщ против ударного и фугасного действия массовых средств поражения и уменьшением числа бойцов и огневых средств, размещающихся в каждом отдельном сооружении».
В общем, бессмысленность наращивания защитных толщ при невозможности усилить амбразурные узлы, необходимость рассредотачивать вооружение, посадка казематированных сооружений переднего края только, как фланкирующих, а для переднего края использовать открытые формы фортификации и бронезакрытия. В общем, все противоположное тому, что делали в советских УРах первого периода строительства.
Интересна статья В.В. Куканова «Опасность отравления гарнизона фортсооружений окисью углерода, получающейся при взрыве неприятельских снарядов»
«
Форты крепостей, эти «корзинки для снарядов», благодаря своей фортификационной мощи хорошо сопротивлялись разрушительному действию снарядов. Несмотря на это, они все же быстро сдавались противнику, так как газы от взрывов неприятельских снарядов заполняли казематы, и гарнизон оставлял их, боясь быть отравленным насмерть».
В общем, здесь тоже выходом могло бы быть рассредоточение, чтобы избежать обстрела одной и той же территории большим количеством снарядов. Также нужны были системы регенерации воздуха, способные бороться с СО и/или обеспечить полную защиту от проникновения любого воздуха снаружи. Впрочем, автор каких-то рекомендаций не дает, но меры, насколько это известно по архивным документам, все же разрабатывались.
Очень интересна статья Венедикта Фридриховича Шперка «Инженерное обеспечение Полтавского сражения в 1709 г.», где наиболее ярким эпизодом является инженерное оборудование поля сражения Петром Великим таким образом, что неприятель был принужден прорываться через линию редутов, с которых эффективно обстреливались промежутки между ними, что существенным образом неприятеля ослабило и обеспечило русским войскам полную победу.
Участники дискуссий еще на старом фортификэйшне наверно помнят горячие споры об отсталости русской каменной фортификации XIV–XVI веков, где ее слабость и отсталость отдельные энтузиасты пытались выдать за самобытность, а на оценки русских военных инженеров отвечали, что те были не в теме, поскольку не занимались собственными исследованиями древней фортификации. Оказалось, что Военно-инженерная академия РККА в конце 20-х–начале 30-х годов XX столетия проводила систематические исследования исторической фортификации и публиковала результаты исследований, которые не могли не быть известны нашим оппонентам, но на которые они почему-тоне ссылались. А вот теперь мы можем ознакомиться с результатами этой исследовательской работы и выводам из нее по двум следующим статьям.
Первая из них – это статья В.А. Богусевича «Влияние огнестрельного оружия на русские каменные укрепления XIV–XV веков»
Автор пишет:
«
Поднимаемый нами специальный вопрос о влиянии огнестрельного оружия на архитектуру русских каменных крепостей XIV–XV вв. сколько-нибудь серьезно никогда не ставился.
Однако, нетрудно показать, что без разрешения этого основного вопроса и истории русского военного зодчества феодального времени научная история русских крепостей совершенно немыслима.
Исследование стены Староладожской крепости, произведенное мной летом 1936 г. полностью подтвердило соображение о том, что дошедшие до нас укрепления в основном относятся к эпохе развитого огнестрельного боя, а не к более ранним периодам, остатки которых можно найти тут лишь с большим трудом».
Автор отмечает приспособление крепостей к огневому бою, включая переход к круглым башням, утолщение стен, и т.д. Вместе с тем он также отмечает парадоксальное увеличение высоты стен, которое объясняет тем, что так наверно пытались защитить деревянные преимущественно города от попадания в разного рода зажигающих снарядов, к действию которых они были весьма чувствительны. Впрочем, это не более, чем предположение.
В общем, от выводов автор воздерживается, но каких-либо особенных новаций он в тогдашней русской фортификации не находит.
Вместе с тем, формулировка им «основного вопроса истории русской фортификации» весьма полезна.
Еще более интересна статья Венедикта Фридриховича Шперка «О строительстве каменных укреплений на Руси в XIV–XVI веках». Он довольно много пишет об организации этого строительства, в частности, о существовании т.н. «Приказа каменных дел», прообраза Управления оборонительного строительства Красной Армии, который правда сгинул вместе со всем этим строительством во времена смутного времени.
Шперк не стесняется делать общий вывод о характере русской фортификации того времени:
«
Надо признать, что система фортификационных укреплений в это время уже являлась отсталой . Если в XIV и XV вв. такой отсталости мы еще не наблюдали, то в XVIв. (а в особенности в XVII в.) русские системы укреплений явно отстают от укреплений Западной Европы, и если русские города берутся неприятелем с большим трудом, как например Смоленск, или даже противник оказывается перед ними бессильным, как например в Пскове, то этим они обязаны в значительной степени не фортификации, а, главным образом, героизму русского народа, упорно отстаивающего всегда свою независимость от всяких интервентов».
И если выбирать между выводами Б.Ф. Шперка, то есть признанного историка фортификации и опытнейшего фортификатора-практика и мнением наших старых оппонентов, то, само собой разумеется, выводы специалиста представляются более достоверными.
Желаю всем пользователям и гостям нашего сайта приятного чтения сборника, который несомненно будет размещен и в библиотеке нашего сайта на постоянной основе. А пока его можно скачать отсюда:
http://narod.ru/disk/46445225001.41dd3166f5ef19c083de49a466329d30/Vestnik%2BVIA%2B25.rar.html