из того же источника (нечищенный неформатированный скан):
Серьезные опасения вызывало у руководства страны
состояние военной промышленности, систематически сры-
вавшей планы оснащения армии и флота новыми образцами
оружия и боевой техники, а также и серийного производства
уже принятых на вооружение систем.
Совершенно закономерно, что и в области военной про-
мышленности (ВП) чекисты искали «враждебную руку» —
сознательные действия старых спецов, всячески вредивших
укреплению обороны страны. Выступая с докладом на Вто-
ром Всесоюзном съезде особых отделов ОПТУ 23 января
1925 г., Ф. Дзержинский следующим образом ориентиро-
вал своих подчиненных: «Мы бросаем колоссальнейшие
средства из общего государственного бюджета на военное
снаряжение, и если мы подсчитаем, что государство дает и
что армия получает из этих средств для своего вооружения
и защиты государства, то надо сказать, что жертвы, в смысле
средств, были огромнейшие, а результаты были никчемные,
417
недостаточные, ибо эта отрасль промышленности — наша
военная отрасль промышленности — является одной из тех
отраслей, к которой надо применить больше всего сил, боль-
ше всего вложить работу... Бывшие казенные заводы, бывшие
казенные заказы являлись всегда в царское время именно тем
пирогом, которым питались всякие пиявки, всякие парази-
ты... Надеюсь, что именно особые отделы будут той правой
моей рукой, которые в этой области могут принести мне (как
председателю ВСНХ —АЗ.) большую помощь»49.
Таким образом, Ф. Дзержинский выделил два аспекта в
вопросе о ВП:
1. Критическое состояние производственной базы.
2. Действия конкретных лиц, направленные в ущерб
быстрому и качественному оснащению войск всем необхо-
димым для поддержания высокой боеготовности.
Можно утверждать, что председатель ОПТУ и ВСНХ ис-
ходил в своем докладе не из умозрительных заключений, а
из реалий 1925 г. и конкретных исторических примеров,
таких как дело группы высокопоставленных генералов и
офицеров во главе с царским военным министром В. Су-
хомлиновым.
Как известно, в июне 1915 г., после поражений нашей
армии, В. Сухомлинов был снят с должности военного
министра, а в апреле 1916 г. отдан под суд по обвинению в
злоупотреблениях и измене, за что через несколько месяцев
приговорен к бессрочной каторге50.
Вместе с В. Сухомлиновым к следствию привлекались
бывший, а также и действующий в то время начальники
Главного артиллерийского управления (Д. Кузьмин-Караваев
и А. Маниковский). Как совершенно справедливо отмечал
автор предисловия к сборнику документов «Военная про-
мышленность России в начале XX века» В. Поликарпов,
«...в соответствии с той логикой изобличений, какую задало
следствие еще в 1915 г., позднейшая литература, опира-
ясь на материалы обвинения, склонна объяснять кризис
вооружений неисполнительностью и косностью военно-
снабженческих чинов»51.
418
Свои объяснения дал генерал А. Маниковский. Он
утверждал, что оправдание срыва поставок вооружений не-
радивостью генералов из Артуправления являлось способом
обеления царя и великих князей52.
На суде В. Сухомлинов, Д Кузьмин-Караваев, А. Маников-
ский и другие обвиняемые, защищаясь от приписываемых
им изменнических действий, ссылались на недостаточное
финансирование, непомерное, по их мнению, отвлечение
средств на вооружение флота и иные объективные причины.
Бывший военный министр в своих мемуарах писал: «Условия
русской индустрии, финансов и культуры в общем таковы,
что нам очень трудно быть независимыми и не отставать
от Запада»53.
Своему начальнику вторил и бывший начальник Глав-
ного артиллерийского управления А. Маниковский. Про-
цитируем и его, поскольку разъяснения генерала весьма
важны для понимания событий конца 1920-х годов. «Все,
кто... старался доказать, — писал А Маниковский, — что и
главные управления тоже кое-что делают, а главное, могут
сделать значительно больше, если только им не будут ме-
шать, не будут травить и ставить их в тиски бесчисленных
комиссий... и из-за всякой мелочи устраивать им публичные
инквизиции...»54 Те, кто тогда именно в таком ключе ставил
вопрос, безжалостно изгонялись, «как «вредные» люди старо-
го бюрократического режима, неспособные проникнуться
новыми веяниями и виновные во всех наших бедах»55. Был,
к примеру, уволен ближайший сотрудник начальника ГАУ
генерал Е. Смысловский. Для этого не нужно было даже фор-
мального обвинения — достаточно было «обоснованных
подозрений»56.
Судебное преследование генералов и офицеров, имев-
ших в период Первой мировой войны отношение к снабже-
нию армии вооружением, во многом напоминает ситуацию
с руководящими работниками военной промышленности
и высокопоставленными командирами из Главного артил-
лерийского управления в конце 1920-х годов. По большому
счету, отличие можно свести к следующему.
419
1. Российский император, а затем и Временное прави-
тельство решились на организацию расследования, а затем
и на открытые судебные заседания с доведением до обвини-
тельного приговора в условиях войны.
2. К делу Сухомлинова органы безопасности и контрраз-
ведки привлекались лишь по отдельным эпизодам, а в целом
расследование вела прокуратура.
3- Существенно иными были все юридические проце-
дуры, включая порядок проведения допросов обвиняемых
и свидетелей.
4. Вместо царских властей и деятелей Временного
правительства «заказчиком» следствия и суда являлось По-
литбюро ЦК ВКП(б).
5. Ни один из обвиняемых в 1917 г. не был приговорен
к высшей мере наказания.
А главное сходство двух уголовных дел состояло в по-
иске «козлов отпущения» за срыв поставок в войска новых
и серийных видов оружия и боевой техники.
В1920-е годы деятельность чекистов, их подход к оценке
причин провалов в работе военной промышленности во
многом определялся тем обстоятельством, что глава ОПТУ
Ф. Дзержинский одновременно являлся и председателем
ВСНХ, в состав которого входило и Главное управление
ВП. Он не удовлетворялся докладами руководителей ВП, а
требовал детальную информацию от Особого отдела, зани-
мавшегося всеми вопросами обороны по линии ОПТУ. Для
нашего исследования интересно рассмотреть и сопоставить
то, как объясняли сложившееся положение в ВП чекисты и
промышленники.
Зимой 1924 г. по личному указанию Ф. Дзержинского
Особый отдел предоставил ему справку о работе ВП. Ука-
занный документ начинался со следующего утверждения:
«Аппарат ГУВП вследствие его громоздкости, параллелизма в
работе отделов, царившего бюрократизма, незначительной
прослойки коммунистов представлял из себя организацию,
которая не в состоянии без коренных изменений обеспе-
чить выпуск вполне годного снаряжения как для текущей
420
потребности армии, так и изготовления мобилизационных
запасов»57.
Чекисты подчеркнули, что в ГУВП не составлен план
развертывания производства на случай военных действий,
по многим позициям идет некондиционный выпуск оружия,
создается «угрожающее для обороноспособности СССР по-
ложение». Что же предлагал Особый отдел для исправления
ситуации? Во-первых, сконцентрировать военное производ-
ство на немногих хорошо оборудованных заводах и обеспе-
чить их максимальную загрузку. Во-вторых, предоставить во-
енному ведомству право технического контроля за работой
заводов. В-третьих, сократить аппарат ГУВП, устранить па-
раллелизм путем структурной реорганизации. В-четвертых,
организовать всестороннюю проверку личного состава.
В-пятых, осуществить коммунизацию аппарата ГУВП.
К мнению чекистов прислушались, и к концу 1924 года
произошло сокращение ГУВП на 197 человек, на должности
начальников практически всех отделов вместо «спецов»
назначили коммунистов. В состав правления ГУВП ввели
представителя военведа58.
По конкретным фактам срыва выпуска продукции либо
производства недоброкачественных изделий по инициа-
тиве Особого отдела ОПТУ работали комиссии народного
комиссариата рабоче-крестьянской инспекции и ЦКК
ВКП(б). Непосредственно органами госбезопасности велась
агентурная разработка или проводилось расследование в
рамках уголовных дел на сотрудников 16 военных заводов
из 28, входивших в систему ГУВП59.
В основном эти дела заводились по фактам выпуска
нестандартной продукции, срыва производственных пла-
нов, передачи заказов частным подрядчикам, преступно-
халатного отношения к работе отдельных должностных лиц,
взяточничества, подлогов и, конечно же, по случаям группи-
рования «спецов», особенно бывших генералов и офицеров,
подозреваемых в антибольшевистской деятельности.
Начальник Главка П. Богданов объяснял срывы и серьез-
ные недостатки в деятельности ГУВП и подчиненных ему
421
заводов во многом иными факторами. В середине 1925 г.
он писал Ф. Дзержинскому: «...военные заводы проработали
три с лишним года европейской войны в условиях край-
него напряжения и через год вновь возобновили такую же
форсированную работу, которую продолжали вплоть до
прекращения гражданской войны в 1921 г. ...Напряженная до
крайности семилетняя работа в столь нездоровых условиях
не могла не отразиться пагубно на состоянии заводов. В за-
водском организме возникли разрушительные процессы...
военная промышленность пришла в состояние глубокого
расстройства...»60
Не забыл П. Богданов и о «человеческом факторе», однако
трактовал его как снижение квалификации работников (и
управленцев, и инженеров) ввиду ухода в другие отрасли
опытных специалистов и замены их молодыми выпускни-
ками вузов и техникумов. Заводы, по мнению начальника
ГУВП, в значительной мере растеряли за время мировой и
гражданской войн хорошо подготовленных рабочих, а дис-
циплина рядового и руководящего персонала «находилась
в степени глубокого распада»61.
Через месяц после направления указанного письма
П. Богданов написал заявление с просьбой освободить его от
занимаемой должности, т. к. не ощущал реальной поддержки
ни со стороны ЦК ВКП(б), ни от СНК, а тем более военного
ведомства и чекистов62. Он, член партии с начала 1900-х го-
дов, окончивший Высшее техническое училище, работавший
до 1923 г. председателем ВСНХ РСФСР, отчетливо понимал,
что невозможно оздоровить военную промышленность
только путем коммунизации руководящего состава и чистки
аппарата, но противостоять взглядам, утвердившимся в выс-
ших партийных инстанциях, не пожелал. Он лишь попросил
Ф. Дзержинского «сохранения в интересах дела руководящей
головки ГУВП, во всяком случае, основных работников, а
именно: т. Жарко, Косякова и Михайлова»63.
П. Богданов понял, что при явном дефиците финансо-
вых и иных ресурсов эффективность деятельности ГУВП и
оборонных предприятий будут пытаться повышать за счет
422
давления на «человеческий фактор», принуждая инженеров
и рабочих внеэкономическими мерами к высокопроизво-
дительному, на грани людских возможностей, труду. Удары,
прежде всего, нанесут по старым спецам, включая генералов
и офицеров.
Мысли П. Богданова относительно кадров ГУВП мож-
но распространить и на «спецов» из военного ведомства.
В192 5 г. чекисты, отвечая на запрос заместителя председателя
РВС СССР И. Уншлихта о возможности назначения Н. Высо-
чанского, В. Руппенейта и И. Дмитриева на ответственные
должности в Научно-техническом комитете и Артиллерий-
ском управлении, предостерегали от полного доверия этим
лицам и рекомендовали назначить заместителем НТК вполне
политически преданного человека, который смог бы контро-
лировать вышеуказанных бывших офицеров и генералов64.
Вскоре Контрразведывательный отдел ОПТУ завел дело
агентурной разработки «Военпром», по которому проходили
в качестве подозреваемых в антисоветской деятельности
указанные выше и другие «спецы», имевшие отношение к
формированию заказов и производству военной техники
и оружия65.
Постепенно накопились вопросы и к руководству
Научно-технического комитета Артиллерийского управ-
ления. В марте 1928 г. ОПТУ поставило перед РВС СССР и
лично К Ворошиловым вопрос о совершенно неудовлетво-
рительной деятельности НТК АУ, не приносящей реальных
результатов в деле совершенствования артиллерийского
вооружения. Однако единственное, что предприняли ру-
ководители военного ведомства, явно недовольные вмеша-
тельством чекистов в их компетенцию, это заменили ряд
ответственных сотрудников НТК АУ66.
Тогда в ОПТУ решили проинформировать Генерального
секретаря ЦК ВКП(б). Предусмотрительно ссылаясь на оцен-
ку Штаба РККА, а не на свои агентурные данные, чекисты
писали И. Сталину в начале августа 1929 г., что артиллерия
РККА находилась в 1928 г. «почти на том же техническом
уровне, на котором она состояла в 1917 г., если не в 1914 г.».
423
Далее они констатировали: «В настоящее время по основным
вопросам артиллерийской техники это положение не изме-
нилось, ибо ни одно задание Штаба РККА по модернизации
существующих образцов и по конструированию новых не
выполнено, несмотря на громадную затрату средств и по-
терю времени»67.
Не лучше обстояло дело и с боеприпасами. Не вдаваясь
в технические детали, остановимся на фактах очковти-
рательства по поводу создания «Трубки Дмитриева», про-
ект которой был предложен автором еще в ноябре 1925 г.
К примеру, без проведения всесторонних испытаний, НТК
АУ заказал пробную партию в 1500 штук Не дождавшись ее
поступления, заказал еще 40 тысяч, а далее — еще 320 тысяч
штук на общую сумму 4 438 575 рублей. Одновременно
были даны указания о прекращении выпуска трубок старой
конструкции. В январе 1928 г. выяснилось, что опыты с
медленногорящим порохом, применяемым в «Трубке Дми-
триева», не увенчались успехом. Между тем артиллерийское
управление в своем письме в мобилизационное управление
ВСНХ заверило, что положительные результаты будут всего
через два месяца, чего, естественно, не произошло. Более
того, АУ настаивало на принятии «Трубки Дмитриева» на
вооружение68. Только давление ОПТУ на РВС СССР не по-
зволило реализовать предложение НТК АУ.
Далее в докладной записке приводились аналогичные
факты по взрывателям, снарядам, звукометрии, оптике, мо-
дернизации артиллерийских орудий.
В заключение Особый отдел ОПТУ предлагал следующие
мероприятия.
1. Пересмотреть состав руководящих работников НТК
и АУ, поставив во главе их авторитетных и ответственных
товарищей, а начальника Артуправления Г. Кулика «за не-
соответствие занимаемой должности и бездеятельность с
работы снять».
2. Незамедлительно привлечь к ответственности И. Дмит-
риева (председатель Арткома), А. Дзержковича (помощник
начальника АУ) и еще трех сотрудников НТК и АУ.
424
3- Еще раз рассмотреть на заседании РВС СССР вопрос
о работе НТК АУ и предложениях, выдвинутых Особым от-
делом ОПТУ в марте 1928 г.69
После такого доклада 1енеральному секретарю ЦК, ОПТУ
получило от председателя РВС СССР и военного наркома
К Ворошилова санкцию на арест вышеуказанных лиц, и по-
сле проведения расследования коллегия ОПТУ приговорила
их к различным срокам заключения70. Начальник артилле-
рийского управления Г. Кулик был снят с должности71.
С делом руководящей головки НТК и Артиллерийско-
го управления тесно связано другое расследование — по
Военно-промышленному управлению ВСНХ, которым за-
нимался уже не Особый отдел, а Экономическое управление
ОПТ/.
Меры по коммунизации аппарата ГВПУ, принятые по
предложениям ОПТУ и под давлением ЦК ВКП(б), не приве-
ли, да и не могли привести к резкому повышению эффектив-
ности деятельности военной промышленности. Количество
членов ВКП(б) и комсомольцев увеличилось (8,6% личного
состава в 1925 г. и 18% — в 1926 г.), однако они работали, в
основном, на канцелярско-технических должностях, по-
скольку не имели необходимых профессиональных знаний
и навыков72.
Согласно данным Особого отдела ОПТУ, среди ведущих
специалистов преобладали «бывшие люди»: 12 генералов,
36 штаб-офицеров, 74 обер-офицера. По социальному про-
исхождению они являлись выходцами из дворян и купече-
ского сословия. В ходе чистки 1925 г. были уволены 25 дво-
рян и 16 потомственных граждан, однако вновь принятые
работники принадлежали к этим же категориям.
В ходе агентурной разработки «Военпром» чекисты
выявили наличие группировки военных инженеров из числа
окончивших Михайловскую артиллерийскую академию. Во
главе ее стоял бывший генерал В. Михайлов. Эта группировка
определяла всю техническую и производственную политику
ГУВП, т. к коммунисты, в силу отсутствия специальных знаний,
не могли влиять на ситуацию и шли на поводу у «спецов».
425
В. Михайлов и другие члены группировки перешли на
сторону Советской власти сразу после революции, поскольку
еще при царском режиме и в период Временного прави-
тельства ощутили на себе последствия «дела Сухомлинова».
Однако это вовсе не означало, что они приняли больше-
вистскую идеологию и во всем одобряли деятельность со-
ветских лидеров. Их до времени не трогали как незаменимых
специалистов, что даже вызывало раздражение их коллег в
Красной армии. «Нас, старых артиллеристов, — писал, обра-
щаясь к одному из высших военных чинов бывший генерал
Жуковский, — постоянно увольняют, только группа, ото-
шедшая в Главное управление военной промышленности,
во главе с В. С. Михайловым не боится никакого сокращения
и получает хорошие оклады. Но ведь Вы знаете, как Вадим
Сергеевич умеет пускать пыль в глаза»73.
Письмо было передано чекистам и приобщено к ма-
териалам в дела агентурной разработки. Оценки генерала
Жуковского совпадали с мнением оперативных работников,
основанным на сообщениях секретных сотрудников. По-
следние, к примеру, утверждали, что «михайловцы» имеют
солидные прибавки к зарплате за счет деятельности торго-
вого аппарата Военпрома, которым руководил по личному
приглашению В. Михайлова сын крупного купца С. Рубин-
штейн. Он занимался реализацией продукции гражданского
назначения, выпускаемой оборонными заводами. В ОПТУ
фиксировали факты увеличения производства охотничьего
оружия в ущерб винтовкам и пулеметам.
Основываясь на собранных в рамках разработки мате-
риалах, чекисты предлагали руководству заменить В. Ми-
хайлова и С. Рубинштейна проверенными коммунистами,
пополнить штаб ГВПУ кадрами артиллеристов из войск,
перевести в Москву ряд хорошо зарекомендовавших себя
инженеров с заводов.
Эти меры поддержал и Ф. Дзержинский. За неделю до
своей кончины в письме на имя Г. Ягоды он указывал на
необходимость для обеспечения безопасности армии и
военной промышленности «сконцентрировать внимание
426
наших органов на основные моменты, на командные высоты
и самые слабые звенья... Тогда будет польза»74.
Разработка «Военпром» была активизирована, полу-
чаемые материалы перерабатывались и в виде справок о
деятельности ГУВП направлялись руководству страны и
военного наркомата. Так, в конце 1926 г. ОПТУ подготовило
очередную справку, в которой упор делался на работу таких
должностных лиц, как помощник начальника ГУВП В. Ми-
хайлов, председатель научно-технического совета В. Дым-
ман, начальник отдела И. Кургуев и других. В вину им ставился
чрезвычайный бюрократизм в работе, лишение молодых
кадров возможности проявить инициативу, фактический
отказ от составления мобилизационного плана ВП. С поли-
тической точки зрения сотрудники ОПТУ оценили членов
группировки В. Михайлова как явно реакционно настроен-
ных, представляющих собой «одну из ячеек притаившейся и
накапливающейся силы контрреволюции в промышленной
сфере». В справке констатировалось: «Группа старается с
внешней стороны показать полезность и плодотворность
ее работы в деле укрепления обороноспособности СССР, на
самом деле за все время своей работы особого творчества
не проявила, и единственным побудительным стимулом
ее является стремление обеспечить свое материальное
благополучие»75.
Данные агентуры, перепроверенные официальным пу-
тем, свидетельствовали о получении незаконных пособий,
командировочных, а также о подтасовке фактов, с целью
подчеркнуть свои достижения при выполнении некоторых
заказов от армии и получить дополнительное вознагражде-
ние. В этом участвовали В. Михайлов, В. Дымман, И. Кургуев
и некоторые их подчиненные. И вновь ОПТУ предложило
руководству ВСНХ принять меры к лишению монопольного
положения В. Михайлова и его группы и даже отстранить
самого В. Михайлова от работы в военной промышленности.
Плюс к тому, чекисты вновь настаивали на укреплении ГУВП
инженерами-артиллеристами из войск и на более жестком
контроле со стороны Артиллерийского управления РККА
427
за работой соответствующих аппаратов военной промыш-
ленности76.
В итоге, в декабре 1926 г. специально созданная комис-
сия Политбюро в составе М. Томского, К. Ворошилова и
В. Куйбышева, опираясь на данные ОПТУ и заявления в ЦКК
ВКП(б) ряда коммунистов — работников ГУВП, вынесла
решение о снятии В. Михайлова с должности помощника
начальника главка77.
Однако данное решение не было выполнено до мая
1928 г., пока заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода не
подписал и не направил И. Сталину, Г. Орджоникидзе, К Во-
рошилову и А. Рыкову новую докладную записку. «Михайлов
возглавлял и возглавляет группировку, состоящую из бывших
генералов и полковников царской армии — монархически
настроенных, захвативших в свои руки фактическое руко-
водство всей Военной промышленностью», — говорилось
в этом документе78.
Далее приводились факты, которые, по мнению чекистов,
указывали на сознательные действия членов группировки,
направленные на подрыв ВП.
Новый доклад ОПТУ, подготовленный в условиях, когда
еще не стабилизировалась обстановка после «военной тре-
воги 1927 г.», возымел действие. Генсек ЦК ВКП(б) обратился
с запиской ко всем членам и кандидатам в члены Политбюро
и просил их обратить серьезнейшее внимание на сообще-
ние Г. Ягоды и подтверждающие его материалы НКРКИ.
«Дело очень серьезное и спешное, — указал И. Сталин, — и
придется, должно быть, рассмотреть его на ближайшем за-
седании Политбюро»79.
С уверенностью можно говорить, что на мнение И. Ста-
лина серьезное воздействие оказали и результаты рассле-
дования «Шахтинского дела». На протяжении марта — мая
1928 г. вопрос о нем рассматривался 16 раз на заседаниях
Политбюро80.
Для обсуждения положения в военной промышленности
члены Политбюро собрались 17 мая 1928 г. К этому времени
В. Михайлов уже два дня находился во внутренней тюрьме
428
ОПТУ. Следовательно, И. Сталин дал санкцию на его арест, не
дожидаясь официального заседания Политбюро81.
На первом же допросе В. Михайлов признал свою вину за
серьезные недостатки в работе военной промышленности,
однако указывал, что ему не хватало профессионально подго-
товленных специалистов в аппарате ГУВП. «Нет надобности
описывать все неудачи, — писал бывший генерал, — которые
я потерпел в борьбе за штаты и комплектование их»82.
Далее он уверял следователя, что основная нагрузка па-
дает всего на десяток инженеров, которые якобы работают,
«сколько позволяют силы»83.
Поверить в сверхнапряженный труд как самого В. Михай-
лова, так и его ближайших сотрудников чекисты не могли.
В их распоряжении находились агентурные материалы и
целый ряд заявлений от работников ГУВП, описывающих
«деловую атмосферу» в аппарате военпрома. Еще в докладе
И. Сталину от 9 мая 1928 г. заместитель председателя ОГПУ
т. Ягода отмечал факты выдавливания из ГУВП даже старых
специалистов, если они не поддерживали метод формальных
отписок по насущным проблемам, насажденный В. Михай-
ловым84.
Именно отписки вместо реальных действий по лик-
видации «узких мест» чекисты рассматривали как один из
методов вредительства.
За время следствия бывшего генерала неоднократно
принимали для уточняющих бесед начальник Особого от-
дела ОГПУ Я. Ольский и начальник ГУВП И. Павлуновский.
В уголовном деле сохранились и многостраничные записки
В. Михайлова на имя Я. Ольского с объяснениями по предъ-
являемым обвинениям. Подследственный вновь и вновь
признавался в неудовлетворительном администрировании
и ответственности за ряд дефектов и сбоев в работе ГУВП,
объясняя их допущенными им лично ошибками и некото-
рыми объективными причинами85.
Вместе с тем, он категорически отрицал намеренное
вредительство. Однако доказывать наличие контрреволю-
ционной цели и умысла чекистам не требовалось. Как мы
429
уже писали, в ОПТУ опирались на соответствующие разъяс-
нения Верховного суда СССР от января 1928 г. И все же, если
бы следствие по группе В. Михайлова вели в Особом отделе
ОПТУ, а не в Экономическом управлении, участь подслед-
ственных могла оказаться другой. Совершенно не случайно,
что бывший генерал направлял записки и приглашался для
бесед именно в Особый отдел к Я. Ольскому и его помощ-
нику Ю. Маковскому. Последние, конечно же, не являлись
«гнилыми либералами» или заступниками за «спецов», но они
пытались не допустить раздувания уголовного дела за счет
приписывания подследственным ошибок, допущенных бо-
лее высокими, чем ГУВП инстанциями. К сказанному следует
добавить малоизвестный, однако характерный факт. Еще в
ходе проведения следствия по делу военной промышленно-
сти начал разгораться конфликт между группой особистов,
перешедших в Экономическое управление при передаче
туда чекистского обслуживания ВП, и сотрудниками ЭКУ
ОПТУ. Центральным пунктом противостояния явилось не-
согласие теперь уже бывших особистов с методами работы
своих новых коллег. В итоге дело дошло до разбирательства
на заседании контрольной комиссии партийной организа-
ции ОПТУ86.
Речь шла о том, что ЭКУ делает упор на следственные
действия, прежде всего на допросы обвиняемых, а не на глу-
бокую разработку первичных материалов через агентурные
и иные оперативные возможности.
Опираясь на обвинительное заключение (основу ко-
торого составил известный фальсификатор, начальник
9 отделения ЭКУ А. Молочников), Политбюро ЦК ВКП(б)
постановило: «Предрешить расстрел руководителей контр-
революционной организации вредителей в военной про-
мышленности, а самый расстрел отложить до нового реше-
ния ЦК о моменте расстрела»87.
ОПТУ было предложено представить список лиц, под-
лежащих расстрелу. В качестве приложения к протоколу
заседания членам ЦК и ЦКК рассылалась обширная справка
по делу Военпрома, утвержденная Политбюро 15 июля.
430
Как известно, в тот же самый день Политбюро рас-
смотрело и утвердило еще одно решение — «О состоянии
обороны СССР», в котором со всей определенностью кон-
статировалась неготовность Красной армии и военной про-
мышленности к войне. Надо полагать, материалы следствия
в отношении В. Михайлова и его ближайших сотрудников
существенно дополнили информацию, имевшуюся в рас-
поряжении участников заседания и даже повлияли на окон-
чательную редакцию важнейшего документа.
Окончательное решение о расстреле обвиняемых по
делу Военпрома Политбюро приняло 25 октября 1929 г., а
29 октября, согласно постановлению Коллегии ОПТУ, пять
бывших генералов и полковников во главе с В. Михайловым
были расстреляны88.
Они разделили судьбу некоторых других специалистов,
приговоренных в конце 1920-х — начале 1930-х годов к
высшей мере наказания. Большинство же арестованных по
«вредительским» делам продолжали работать на оборону
страны в условиях специальных конструкторских и про-
изводственных бюро, созданных при ОПТУ. Под угрозой
исполнения суровых приговоров они вынуждены были
трудиться с достаточно высокой интенсивностью, чего не
наблюдалось в условиях свободного проживания. Тот же
В. Михайлов признавал, что все крупнейшие ошибки в работе
ГУВП являлись следствием недостаточной заинтересован-
ности делом укрепления обороноспособности СССР со
стороны «спецов», отсутствия инициативы и настойчивости
в решении сложных вопросов, слабой трудовой дисциплины
и расхлябанности в аппарате ГУВП и трестов89.
Успешность работы арестованных «вредителей» при-
знавали и в руководстве военного ведомства. Заместитель
наркома по вооружению И. Уборевич в письме на имя пред-
седателя ОПТУ В. Менжинского отмечал: «Первые результаты
конструкторских и научно-исследовательских работ в ОПТУ
вредителей надо признать вполне удовлетворительными...
Считал бы своевременным и целесообразным для руковод-
ства работами вредителей создать тройку в составе: т. Убо-
431
ревич (председатель), т. Прокофьев (ОПТУ) и т. Уншлихт
(ВСНХ). Обязать отчитываться о работе вредителей один раз
в 3 месяца перед ЦК или кому поручит ЦК Прошу Вашего
мнения, после чего хотел бы вместе с Вами внести эти пред-
ложения в ЦК»90.
конец цитаты
