Статья В.Ф. Ткаченко «Корабельная башенная артиллерия на вооружении крепости Кронштадт (1925–1955)" – пожалуй, могла бы быть наиболее интересным материалом номера, если бы не характерные для ее автора разного рода "алогизмы". В ней рассказывается о том, как в уже в 1922 г. началось строительство башенных 203-мм батарей на фортах Тотлебен и Обручев, которые после потери форта Ино вновь стали выполнять функции передовых фортов на Северном фарватере. В 1925 г. батареи из старых башен, снятых с крейсера «Рюрик», ввели в строй, а затем в начале 30-х годов модернизировали, заменив ПУС (о чем автор забыл упомянуть), увеличили углы возвышения и частично перебронировали. В статье также рассказывается о строительстве в 1927–1935 гг. 203-мм батареи в районе м. Серая Лошадь (батарея № 333) с использованием соответствующих башен линейного корабля "Император Павел I". В статье также приводится информация о боевой службе батарей, описывается их устройство и даются схематические авторские рисунки башенных блоков.
К сожалению, из текста статьи не понятно, из какого материала сделаны блоки батареи № 333 – автор говорит об экономии «бетонной смеси» при ее строительстве, совершенно забывая об арматуре, а ведь эти сооружения должны были быть выполнены из железобетона, а не трамбованного бетона, но автор описывает башенный блок именно как бетонную постройку, что вызывает большие сомнения. Интересен факт наличия сквозника с одинаковыми входными премами. В более поздних объектах, например на строившейся во Владивостоке в 1932–1932 гг. 305-мм Ворошиловской батарее ширина входных проемов в сквознике уже разная. Очень хочется надеяться, что это не ошибка рисовальщика, а реальный факт.
Неподражаемо автор описывает командный пост батареи – дальномерная рубка установлена не на покрытии блока, а на его «верхнем урезе». Автору похоже просто нравится слово «урез», используемый в русском языке лишь по отношению к уровню водной поверхности и он его совершенно неуместно применяет там, где его использовать не принято. Чего стоит например, описание надстройки бетонной рубки не над бывшем колодцем для скрывающегося прожектора на форту Тотлебен , а над «верхним урезом колодца». Такие «урезы» просто режут глаз, но почему-то остаются незамеченным редактором. Впрочем, если бы «урезами» дело бы и ограничивалось!
С каким-то удивительным упорством автор продолжает издеваться над читателем используя для обозначения защитного тамбура в виде сквозного прохода термин «сквознЯк», вместо общепринятого «сквозник» (схема на стр. 35). Это термин, наряду с «урезом» проходит красной нитью через все печатные труды автора. Причины этого упорства мне не очень понятны, но наверно автору просто нравится показывать читателю, что ему позволено издателем на бумаге все, а на мнение читателя ему при таком раскладе наплевать.
Удивляет своей небрежностью описание командного пункта. На втором этаже, пишет автор, «находилась боевая рубка с визиром центральной наводки, автоматом стрельбы, помещения планшетной группы и отдыха личного состава». Во-первых, автомата стрельбы, а точнее центрального автомата стрельбы (прибор ЦАС) на этой батарее быть не могло вообще, поскольку батарея оборудовалась полной схемой ПУС обр. 1929 г., центральными приборами которой были трансформатор азимута и дистанции (прибор ТАД), и автомат прямого курса (прибор АПК). В рубку, в принципе такой прибор не влезет, да и никогда, ни при каких обстоятельствах, ни при какой погоде столь ценную и точную аппаратуру в боевую рубку не помещают, а помещают их в специальное хорошо защищенное помещение - центральный пост. Никакой «планшетной группы» на КП тоже не было, а был построитель горизонитально-базного дальномера, работающего от сети целеуказательных постов сопряженного наблюдения. Касательно этих постов автор почему-то считает, что это целеуказательные посты централизованной системы для укрепрайона. Это отчасти так, поскольку координаты цели определенные стереокопическим четырехметровым дальномером и визиром каждого такого поста могли быть вручную трансформированы на точку стояния КП любой батареи и, соответственно, вручную введены в прибор ТАД или иной центральный прибор и быть использованы для стрельбы с уменьшенной точностью. Кроме того, на соседние батареи могли передаваться и текущие координаты цели, определенные с помощью сопряженного наблюдения и их также можно было трансформировать вручную на достаточно примитивном планшете и вручную водить в центральный прибор. Но главное назначение системы этих целеуказательных постов с синхронными линиями передач было иное, и об этом автор как-то умалчивает.
Эти посты являлись, прежде всего, постами сопряженного наблюдения системы ГБД 333-й батареи, да это видно и по схеме кабелей, которые все сходились на КП 333-й батареи, а уже оттуда была проброшена ниточка на Красную Горку. Пеленги на цель и всплески падающих снарядов, отображались в синхронном режиме на планшете построителя ГБД и снятые оттуда координаты поступали в АПК, который и вырабатывал необходимые команды для наводки орудий. Подробно эта система, позволяющая вести огонь с исключительно высокой точностью по методу измеренных отклонений с автоматическим вводом корректур, проанализированных на приборе КАД (корректор азимута и дистанции), который был установлен в одном блоке с АПК, без пристрелки, то есть переходить к стрельбе на поражение со второго залпа. На Балтике только эта батарея имела столь могучее приборное оснащение, мы об этом и вообще об устройстве систем ПУС писали в достаточно подробно в специальной статье, опубликованной в КР-3, причем в Питер доставлено довольно много экземпляров сборника и кажется до сих пор есть нераспроданные, но, увы и ах, этой информацией автор не удосужился воспользоваться, предпочтя давать какую-то ненаучную фантастику, вводя читателя в заблуждение.
Столь же «занятно» описан целеуказательный пост ГБД, совмещенный с постом командира дивизиона, расположенный неподалеку от КП, где он назван «наблюдательным пунктом» с двумя «колпаками для наблюдателей». Здесь, как утверждает автор – имелся «полный комплект приборов наблюдения и связи», хотя на самом деле, там имелся комплект приборов целеуказательного поста ГБД и дублирующий комплект контрольных приборов рубки управляющего огнем. В любом случае, это не мифические "приборы наблюдения и связи", а приборы управления стрельбой.
Продолжим описание «урезов» Владимира Ткаченко, это еще не самые серьезные. Значительная часть работы посвящена каким-то озлобленным рассуждениям о том, какие были плохие и неумные красные командиры, засевшие в Арткоме, как они охаивали наследие проклятого царского режима в береговой артиллерии и, вместо того, чтобы ограничиться модернизацией любимых автором открытых 10-дюймовых установок, занялись изобретением новых чудо-орудий и вредоносными идеями использования башен на фортах. Автор утверждает, что в 1922 году было нужно изготовить по старым чертежам станков для броненосцев совершенно новые станки с откатом орудий по оси ствола, а стволы бывших береговых орудий, после удаления с них цапфенных колец вставить в люльки новых качающихся частей и на базе этих ново-старых установок сделать еще и новые береговые утстановки, снабдив их башенно-подобными щитами. Излишне говорить, что почти до самого конца 20-х годов подобная задача для промышленности была совершенно нереальна, не говоря уже о том, что затрачивать такой труд для столь капитальной модернизации старых нелейнированных стволов, число которых было, к тому же, ограничено, было нерационально. В то же время использование старых корабельных башен без существенных их переделок было вполне тогдашней промышленности по силам.
Выработанная артиллеристами новая система берегового вооружения, основу которой составили выдающиеся по своим баллистическим данным артустановки 180-мм калибра, само сбой, разумеется была, лучше, чем возможная модернизация 10-дюймовых орудий, поскольку 180-мм калибр еще вполне допускал ручную подачу боезапаса и заряжание, а вот с 10-дюймовыми орудиями это все было бы уже намного сложнее. Я бы согласился, что небольшая модернизация 10-дюймовых установок или даже простое их сохранение в том виде, в каком они есть, были бы полезны, тем более я не понимаю, почему современные 203-мм орудия не лейнировали и вообще ограниченно использовали в ходе войны, прекратив для них выпуск боезапаса, но говорить о том, что кардинальная переделка старых 10-дюймовых стволов могла бы заменить перевооружения фортов башенными установками или заменить более новые артсистемы, я бы поостерегся.
«Новоявленные стратеги – пишет Владимир Ткаченко о ситуации 1923 г. – «тупо» уперлись в еще дореволюционную, порочную доктрину о прорыве флота противника к Кронштадту, хотя в 1916 году от этой доктрины все же отказались». Просто диву даешься, насколько В.Ф. Ткаченко не способен увидеть принципиальной разницы между стратегической ситуацией 1916 г., когда флот был готов встретить неприятеля на Передовой минно-артиллерийской позиции между Оландским архипелагом и Моонзундом, позади которой находились еще и Центральная позиция, Тыловая позиция и собственно Кронштадт, а флангу которого угрожала бы постоянно Флангово-Шхерная и Або-Оландская позиция, и ситуацией 1923 г., когда неприятельский флот мог оказаться на ближних подступах к Кронштадту вообще без каких-либо проблем, поскольку сухопутная граница на севере подступала к водам Кронштадта вплотную, а на юге расстояние от Нарвы до м. Серая Лошадь также было не слишком велико и неприятельский флот мог появиться у кромки минных заграждений после нескольких часов перехода от Нарвского залива. Тут уже не о тупости «красных стратегов» приходится говорить, а констатировать, что с самим автором что-то не в порядке. Впрочем, столь чудовищная стратегическая слепота автора и неспособность его к логическому анализу не является чем-то принципиально новым после того, как он в брошюре о форте Константин заявил об угрозе нападения на Кронштадт с моря со стороны польских инсургентов в 1863 году.
Само собой разумеется, что изрядный кусок статьи посвящен рассуждением о том, насколько плохи башенные установки, по отношению к открытым – и механизмы у них ломаются, и электричество у них ненадежное и на ручном приводе они действуют хуже, чем открытые и мамеринец может заклинить и система продувки стволов может выйти из строя и боевой расчет отравится – нет нужды пересказывать и даже комментировать всю эту традиционную для Владимира Ткаченко чепуханию, поскольку здесь случилось невероятное – сам Леонид Ильясович Амирханов таки отважился лично прокомментировать всю эту нелепицу в подстрочном примечании, отнимая хлеб у рецензента:
«Подобные недостатки первых электрических башенных установок действительно имели место, но с совершенствованием электрических механизмов, дублированием наиболее важных участков, разумное сочетание ручных и гидравлических механизмов вскоре сделали башенные установки незаменимыми и на кораблях и на берегу»
Я только добавлю, что на Кронштадтских фортах устанавливались уже достаточно современные корабельные башенные установки у которых «детские болезни» и их последствия были уже минимизированы.
В своих комментариях Леонид Ильясович позволил себе даже дойти до легкого сарказма. Так, утверждение Ткаченко о том, что в башнях прислуга угорит и выйдет из строя, он весьма ехидно замечает: «Правда было достаточно одного удачного попадания и вся орудийная прислуга 10-дм открытой установки отправлялась в лучшем случае в госпиталь».
Вывод автора в конце статьи тоже отражают некоторый «плюрализм», а точнее раздвоение и даже «растроение» его логики: «Установка корабельных башен в 1923–1935 годах на фортах и батареях крепости Кронштадт являлось мерой вынужденной, в то же время была продолжением «модного» увлечения башенной артиллерией в береговой обороне, но несмотря на это – абсолютно правильной в то непростое время». Мало того, что начало статьи не вполне стыкуется с ее концовкой, так еще и сама фраза какова? Коллеги, вы что-нибудь из нее поняли?
Честно говоря, «наслаждаться» разного рода «урезами» и «сквознЯками» В.Ф. Ткаченко уже изрядно поднадоело, а ведь не за горами следующей «шедевр» - книга о форте Ино!
Неужели питерская земля настолько оскудела талантами, что не может родить ни одного историко-фортификационного писателя, кроме В.Ф. Ткаченко?
Окончание рецензии следует
