Добрый вечер!
Конечно же нет. Все эти доносы и "показания" имели довольно малое отношение к принятию репрессивных решений по тем или иным лицам. Показания выбивались таким образом, чтобы получить компромат на нужных людей, причем характер будущих показаний в особо важных случаях диктовался самим Сталиным, как это было, например, в случае с делом Промпартии. А доносы, при том размахе "оперативной" работы, имелись практически на всех более или менее заметных людей, и при необходимости "раскрытия" нужного начальству "заговора" их пускали в ход, а могли и попридержать, чему тоже много свидетельств.
Не могу согласиться, ваши выводы могут касаться только высшего эшелона партии и военноначальников. Ну какое дело было ИС до какого-нибудь комбрига или полковника.
Вот вам один показательный пример того, что сначала были доносы, а только потом жертву подгоняли под необходимые показания. И доносы писали не особенно плохие люди. Доносы их заставляла писать жизнь в том обществея. которое их воспитало.
Бригадный комиссар Никифор Гурьевич Конюхов в своих воспоминания пишет:
«... Аресты продолжаются. Я лично не сомневался, что органы будто бы не нарушают законность: раз арестовали, значит не зря. И вот однажды, на партсобрании разбирают мое персональное дело о связи с врагами народа Червяковым и Голодедом (1). В мою бытность начальником политотдела 33-й стрелковой дивизии Совнарком Белоруссии за большую работу и участие частей в хозяйственно-политической жизни Белоруссии по коллективизации, по подготовке первых колхозных счетоводов, трактористов, шоферов, для политотдела выделил легковую автомашину. Кроме этого, А.Г. Червяков посещал лагерь «Друть», сопровождался мною по полкам и, наконец, я был награжден ЦИК БССР.
Комиссия проверила и доложила, что это были служебные связи. Партсобрание приняло заявление Скряго Афанасия Григорьевича к сведению. После этого я еще раз убеждаюсь, что аресты вполне законны.
...
В ноябре арестовали Писманика, А.И. Мезиса. Вместо них назначили Ивана Ивановича Сычева — начальником политуправления. Вскоре меня вызвали в ЦК ВКП(б), где предупредили, чтобы я готовился переехать в Харьков начпуокром. Прошел месяц, меня никто не вызывает. Числа 12 января 1938 года инструктор политуправления Скряго А.Г. опять ставит вопрос о моей связи с врагами народа Мезисом, Буниным, Писмаником, с Архиповым (секретарь Смоленского горкома). Парторганизация объявила строгий выговор за выпивку с врагами народа. Окружная парткомиссия подтвердила. Я подал апелляцию в Парткомиссию ПУРККА. Там тщательно разобрались и выговор сняли. Я продолжал работать. В 20-ю годовщину РККА я был награжден правительством медалью «XX лет РККА». Пошли аресты командно-политического состава среднего звена. Зная некоторых, как отличников, замечательных комсомольцев, я стал сомневаться и подумал о перегибах. В одном из занятий по марксистско-ленинской учебе инструктор Скряго вновь травит меня связями с врагами народа.
Я обратился к новому члену Военного совета Голикову:
— Товарищ член Военного совета. Вы знаете меня по гражданской войне, по Особой бригаде. Меня больше чем полгода травит инструктор Скряго. Неужели нельзя найти на него управы и создать нормальные условия работы?
— Видимо, он имеет основание, — процедил сквозь зубы Голиков.
Спустя три дня после разговора с Голиковым случилось то, что постигло раньше многих замечательных товарищей и виднейших руководителей армии, партии и советских органов.
...
Сержант изъял из кармана бумажник, партбилет, снял часы, снаряжение, срезал с петлиц ромбы, сорвал орден, медаль, отрезал все металлические пуговицы с брюк, шинели и гимнастерки. Все делалось с подчеркнутой грубостью и пренебрежением.
Потом взял бумажку со стола, подал ее вахтеру и сказал:
— Отведи в эту камеру.
— Руки назад, — скомандовал мне вахтер.
Но команду я не выполнил, рукой поддерживал брюки, которые остались без пуговиц, шел в подвальное помещение впереди вахтера. Это был не подвал, а внутренняя тюрьма.
...
Последним допрашивался инструктор по пропаганде политуправления БВО Скряго Афанасий Григорьевич. Он показал:
— Конюхов, когда работал в бригаде, то пьянствовал с врагами народа: с Фавицким, Бочаровым, с А.С. Булиным. Имел связи с белорусскими врагами народа Червяковым, Голодедом, Волковичем. Осенью 1936 года я сидел в кабинете Конюхова, он при мне звонил полковнику Суровцеву (штаб округа) и давал ему указание завербовать в военный заговор командира 16-го корпусного артиллерийского полка Софонова.
...
В моем положении к приговору послужило основание показания свидетеля Скряго — «вербовка по телефону Софонова в военный заговор». И этот пункт нельзя опровергнуть, как нельзя доказать и судом».
1. До перевода в кадры РККА в 1930 г. З.Г. Конюхов работал секретарем Октябрьского райкома партии г. Минска.
Червяков А.Г. — председатель ЦИК Белорусской ССР.
Голодед Н.М. — председатель СНК Белорусской ССР.
Подробнее здесь -
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=1326Ну а теперь об инструкторе по пропаганде политуправления БВО Скряго Афанасии Григорьевиче.
Скряго Афанасий Григорьевич, 1906 г.р., белорус, в РККА с 1928 года, член ВКП/б/ с 1929 года. Участник освободительного похода в Западной Украине, в боях с белофиннами с 12.1939 по 3.03.1940г., в Северной Буковине 06-07.1940 г.
С июня 1941 года начальник ПО 131 мсд, несколько раз лично сам ходил в атаку во главе батальона и полка, под Остром пошел в атаку с 58 мотополком в результате освобождены два села, взято 30 автомашин, танк и много б/пр, старший батальонный комиссар.
С 02.1942 года военный комиссар 5 гв. артиллерийского полка. В р-не Ольховатка руководил стрельбой 6 батареи, батарея уничтожила 4 танка. В боях под Сталинградом 5 и 9 батарея руководимая им разрушила два ДЗОТа, уничтожила 1 минометную и 1 артиллерийскую батареи, гвардии подполковник.
С июля 1943 года начальник ПО 49 механизированной бригады 6 гв. Краснознаменного механизированного корпуса, заместитель по ПЧ командира 49 механизированной Каменец-Подольской орд. Суворова бригады.
Награжден: орденами «Красное Знамя» - 5.11.42 и 25.04.44, «Красная Звезда» - 3.11.44, «ОВ 1 ст.» - 18.09.43 и 22.11.44, «Александра Невского» 02.1945г., медалью «За оборону Сталинграда».
С уважением Олег.
