Книгу М.В. Виниченко “Коварный удар из-под земли. М.: Воениздат, 2010», вышедшую в серии «Библиотека офицера», я заполучил совершенно случайно. Один коллега, регулярно читающий разборы литературы на нашем сайте, прислал ее мне для того, чтобы я высказал о ней свое мнение. Пришлось добросовестно прочитать ее от первого и до последнего слова, что было занятием не из легких.
Тема книги – об использовании подземного пространства в военных целях сама по себе очень интересна – об использовании минных и контрминных галерей в крепостной и позиционной войне, об подземных укрытиях для личного состава, госпиталей, запасов, для размещения командных пунктов, баллистических ракет стратегического назначения и т.д. также общеизвестно, равно как и об огневых сооружениях с подземным хозяйством или группах таких сооружений, использование разного рода подземных сооружений в современных «асимметричных» войнах также у всех заинтересованных на слуху. Добротная систематизация этих знаний или даже написание популярного очерка на эту тему было бы весьма полезным делом, так что актуальность книги не вызывает сомнений, а вот справился ли автор с такой задачей – вопрос весьма спорный.
К сожалению, автор весьма своеобразно трактует предмет своего исследования и зачастую вместо анализа использования подземного пространства дает обширные описания тех или иных боевых операций вне всякой связи с тематикой книги. Кроме того, он весьма расширительно трактует и само понятие подземных сооружений, относя к ним обычные казематированные долговременные сооружения, имеющие земляную обсыпку, бетонные убежища на фортах, а также подвалы городских зданий. В результате многие, действительно важные сведения о подземных сооружениях и опыте их использования автор упустил, утопив материал, действительно относящийся к подземельям, в сведениях, напрямую к теме не относящихся, наделав при этом массу анекдотических ошибок и усугубив содеянное использованием никому ненужной псевдонаучной терминологии, типа «космическо-воздушно-наземно-подземная операция» и т.д., заставив вспомнить пресловутую «авиамотомехборьбу» Тухачевского.
Итак, разберем содержание книги последовательно.
В главе «Предыстория средневекового подземелья» автор приводит примеры использования подземной борьбы еще с античных времен, когда под стены неприятельских крепостей подводили подкопы, подпирали фундаменты этих стен бревнами и выбирали из-под них землю, а затем поджигали бревна, что приводило к обрушению стен. Также подкопы применялись для скрытного проникновения в расположения неприятеля, а контрминная борьба часто включала в себя проникновение в неприятельские минные галереи и уничтожение работавших там людей. После появления пороха подземно-минная война стала самым обычным делом при осаде крепостей и минную войну применяли даже повстанцы Пугачева.
Отдельную главу «Взятие Казани Иваном Грозным» автор посвятил подземно-минной борьбе при взятии Казани, где русским удалось с помощью подрыва минных горнов лишить осажденных хорошего источника воды и затем во время нескольких последовательных штурмов успешно подрывать городские укрепления. Автор упоминает, что Иван Грозный прибыл в Свияжск для военных действий против Казани, но почему-то не упоминает, что крепость Свияжск в разобранном виде доставили к Казани и собрали на месте. Впрочем, поскольку к подземной войне это прямого отношения не имеет, то этот огрех автору можно простить.
Весьма интересна глава «Героический Азов от казаков до Петра I в которой подробно рассматриваются оборона Азова казаками в 1641 г. и азовские походы Петра в 1695–1696 гг., где широчайшим образом использовалась подземно-минная борьба. Особый интерес представляет использование казаками минных галерей при обороне города, когда они проникали с их помощью в неприятельский тыл и подрывали турецкие минные галереи. Также весьма интересен опыт обороняющихся, когда по мере разрушения артиллерийским огнем городских укреплений казаки выкапывали подземные убежища, в которых и укрывались от артиллерийского огня.
Весьма внимательного прочтения заслуживает глава «Непобедимые севастопольские обер-кроты». Там описывается невиданная по масштабу контрминная борьба русских минеров в районе четвертого бастиона, а также более ограниченная подземная борьба у пятого бастиона, редута Шварца и Малахова кургана. В этой борьбе русские применили электрический способ взрывания горнов, который оказался более удобным, чем тогдашний огневой с помощью т.н. сосисов (кожаных шлангов, начиненных порохом). У русских были весьма сильные противники, понимающие толк в подземно-минном деле, особенно французы, но по признанию противников в минной войне у русских было несомненное превосходство. Интересен момент с галереями, соединяющими минные рукава для обеспечения естественной циркуляции воздуха. Автор пишет, что это изобретение севастопольских минеров, хотя этот факт все же нуждается в проверке.
Глава «Форт смерти» посвящена подземно-минной войне в Порт-Артуре. В этой главе дается пространное описание общего хода борьбы, в ходе которой подземно-минная борьба играла существенную, но не решающую роль. Русские войска оказались не готовы к подземно-минной войне, опыт Севастополя оказался изрядно подзабытым, численность саперных частей была недостаточна, а инструментов был острейший недостаток. Русские инженеры также допускали ошибки в расчете мощностей горнов, выполняя (как это имело место быть на форту № 2) работу за противника, облегчая доступ неприятеля к фортсооружениям. В этой связи столь подробное описание хода боевых действий представляется не вполне уместным, а вот описание собственно подземной борьбы требовалось бы детализировать. Автор пытается описать ход подземно-минной борьбы на форту № 2, однако не приводит никаких схем, в результате чего не очень понятно, кто куда чего и зачем копал. Кроме того, при описании хода подземно-минной борьбы автор делает совершенно недопустимые ошибки, называя минные галереи потернами, а обнажившуюся напольную стену кофра (капонира) – не больше ни меньше, как «крепостной стеной». Он также приводит описание борьбы за форт № 3 и укрепление № 1.
В этой части работы ошибки при описании подземно-минной борьбы достигают уровня шарлатанства, поскольку автор исхитрился дать описание подземно-минной борьбы для этих сооружений дважды – один раз под их русскими называниями и один раз под китайскими, так, как будто речь идет о каких-то других укреплениях. Дав неадекватное описание подземно-минной борьбы за форты № 2, 3 и укрепление № 1 автор упустил из виду подземно-минную атаку русских от т.н. Китайской стенки к захваченным японцами редутам. Довести до конца минные работы не удалось, но командир Квантунской крепостной саперной роты капитан Жеребцов последовательно заминировал эти галереи, а также окоп, в котором была оборудована минная станция. Когда во время штурма скопления японской пехоты сосредотачивались над подземными фугасами, Жеребцов замыкал ключ и подрывал волны атакующих японцев, поделав этот фокус не менее трех раз. Когда японцы подошли вплотную к окопу – Жеребцов поджег короткий бикфордов шнур и покинул окоп, после чего скопившиеся в окопе японцы в очередной раз взлетели на воздух. Подземные заряды использовались в качестве противоштурмовых фугасов и при борьбе за форт № 2, где одна из двух русских контрминных галерей после выхода японцев к кофру и прорыва их в контрэскарпную галерею оказалась бесполезной и ее утилизовали аналогичным образом. И такие эффектные эпизоды автор исхитрился опустить. Судя по всему, он не удосужился прочитать основной источник по обороне Порт-Артура – двухтомник Романовского и Шварца, которого в списке литературы, использованной в книге нет, а пользовался какими-то сомнительными современными брошюрами, включая скверно переведенные с иностранных языков. А ведь эта книга, где исчерпывающе описывается подземно-минная борьба, уже много лет доступна в Интернете.
В любой отрасли научного знания человек, пишущий обзор на какую-то интересную ему тему, обязан досконально в ней разобраться и только потом заниматься обобщением этой информации. В противном случае работа просто превращается в профанацию, подобную обсуждаемой выше.
Описывая использование подземного пространства в военных целях во время Русско-японской войны автор также упустил строительство пещерных убежищ под фортами Владивостокской крепости, которые, как и в Порт-Артуре не могли выдерживать попадания 11-дюймовых бомб, а также на полевых опорных пунктах (недостроенных фортах). Этот опыт предвосхитил аналогичные меры на фортах Вердена в Первую мировую войну. Эта информация также публиковалась во вполне доступных изданиях, которые также размещены в Интернете.
Автор также обсуждает в этой главе случаи подземно-минной борьбы в полевых услових, когда стороны перешли к позиционной войне.
Следующая глава «Подземные катастрофы и воздушно-наземно-подземные победы в Первой мировой войне» вызывает некоторое отторжением своим псевдонаучным названием, хотя содержит довольно много интересной информации. Ну почему не сказать про операцию, как наступательную или оборонительную с использованием подземно-минной войны, поскольку использование в любой операции всех родов войск и фортификационных сооружений (как наземных, так и подземных) дело совершенно обычное, и только подземно-минная война является экзотикой, характерной для позиционной войны, и ее можно было бы упомянуть особо. Но тогда название типа «Боевые операции Первой мировой войны с использованием подземного пространства» конечно не выглядело бы столь броско, но и не вызывало бы столь резкого отторжения. Другая авторская «фишка» – это введение им термина «комплексирование» в смысле организации взаимодействия родов войск в одной операции. Это всегда в военном деле называлось именно взаимодействием и никак иначе, и поэтому совершенно нет никакой нужды перетаскивать в военное дело совершенно чужой термин из компьютерных наук, относящийся к объединению разрозненных элементов вычислительной системы в единую сеть.
Автор начинает главу с описания инженерного оборудования театров военных действий, а точнее с краткой характеристики системы крепостей Франции, Бельгии, Германии, Австро-Венгрии, Италии и России. Описание русских крепостей страдает довольно серьезными дефектами. Так он упоминает о том, что Либава имела ряд укреплений, дававших возможность вести борьбу с врагом, забыв упомянуть, что эти укрепления были заброшены и частично уничтожены, поскольку крепость была упразднена еще перед войной. Автор изобрел несуществующую крепость Олита на Немане, хотя там никогда не было крепости, а имелось лишь несколько полевых земляных фортов, не имевших каких-либо кирпичных или бетонных сооружений. Автор упоминает в числе укрепленных пунктов на Нареве Ломжу, Остроленку, Рожаны и Пултуск, забывая отметить, что в этих пунктах долговременные укрепления (форты) имелись лишь в Ломже и Рожанах, а в остальных пунктах также были только форты полевого типа без кирпичных и бетонных сооружений. Автор также изобрел несуществующую крепость Дембе, хотя это не крепость, а отдельный форт, который был позднее приписан к крепости Зегрж.
Отдельного внимания заслуживает описание крепости Новогеоргиевск. «
Внутри крепости находились большие бетонные подземные помещения, защищавшие личный состав от разрывов артиллерийских снарядов крупного калибра» – пишет автор. И что это означает? Речь идет о бетонных сооружениях с земляной обсыпкой? Или автор имеет в виду тоннели обделанные бетоном? Идет ли речь о каких-то убежищах для резерва (внутри крепости), которых на самом деле не было, а имелась устаревшая кирпичная цитадель? Если речь идет об убежищах на фортах, то это скорее периметр крепости. Или автор пишет: «
Особое внимание в крепости было уделено системе наблюдения и управления. Наблюдательные пункты и пункты управления располагались в подземных укрытиях, имевших бетонные или бронированные купола». Интересно, это что вообще имелось в виду? Что это за подземные сооружения с броневыми куполами? Расположенных отдельно КП и НП специальной постройки в крепости не было, скорее всего, этот пассаж автора является фантастическим отражением наличия на ряде фортов броневых наблюдательных постов, в случае отсутствия бронеколпаков для которых их заменяли импровизированными легкими железобетонными конструкциями. Он также пишет о каких-то несуществующих бетонных укрытиях для дальнобойных орудий. Однако следующее рассуждение автора вновь возвышает его профанацию до полного шарлатанства: «
Полевые орудия размещались в так называемых казематах Буржа, позволявших вести огонь во всех направлениях». Это не фраза, а просто «праздник» какой-то! Никаких «казематов Буржа» на русских фортах не было, а были промежуточные полукапониры или капониры. Да, полукапониры весьма сходны с т.н. «казематами Буржа», это практически тоже самое, но возникли они совершенно независимо от последних, и никогда в русской фортификации так не назывались. Кроме того, в них устанавливались орудия на специальных капонирных установках, то есть это были специальные казематные орудия, а отнюдь не полевые. Но самое главное – полукапониры (включая «казематы Буржа») предназначались для фланкирующего обстрела межфортовых промежутков и размещались обычно в горжевых частях фортов. И эти сооружения по определению имеют ограниченный узкий сектор стрельбы, то есть могут стрелять только в одном направлении, но никак «во всех направлениях». В общем, много всякой чепухи про фортификацию пишут в отечественной литературе, но перлы подобного уровня выдавал только несравненный Александр Борисович Широкорад.
«
Подземная составляющая крепостей, отдельных укреплений и фортов в целом была развита в каждом конкретном случае по-разному. Тем не менее, везде были созданы укрытия (каменные, железобетонные, с броневыми куполами, деревоземляные и др.)» – пишет автор. Если оставить на совести автора очередной фортификационный анекдот – «
укрытия с броневыми куполами», то в целом данная мысль справедлива, однако в таком случае непонятно, а зачем тогда автор описывает все эти крепости в работе, посвященной исключительно использованию подземного пространства? Для надувания общего объема книги? Это «перемешивание» обычных наземных фортсооружений с настоящими подземными сооружениями не позволяет автору вычленить принципиальную между ними разницу, и он упустил в результате довольно серьезные моменты, связанные с борьбой за крепости и использования в них подземного пространства в годы Первой мировой войны и об очевидных преимуществах подземных сооружений перед мощными наземными укрытиями, но об этом чуть позже.
Также в разделе главы по Первой мировой войне, посвященном крепостям, автор дает краткую характеристику имевшимся на театре военных действий подземным сооружениям гражданского назначения и природным пещерам.
В разделе «Первые попытки использования подземелья в боевых действиях 1914 г.» автор описывает общий ход борьбы за крепости в начальный период военных действий, совершенно не разбирая, где именно речь идет о подземных сооружениях, а где о бетонных. Говоря о воздействии артиллерии крупного калибра на бельгийские форты, автор неподражаемо пишет: «
от их снарядов нередко не спасали даже бетонные и броневые башни». Интересно, какие-такие «бетонные башни» автор нашел на фортах – уж не перепутал ли он их с башнями ПВО периода Второй мировой войны?
Автор пишет о вредоносном действии газов от разрывающихся снарядов и говорит, что это происходило «из-за отсутствия специального защитного слоя над подземными сооружениями». Что он здесь имел в виду? Обычные бетонные убежища, не имевшие достаточной земляной обсыпки? А газы тут вообще причем?
Далее автор справедливо отмечает, что при использовании подземных убежищ оборона на фортах и укрепленных позициях отличалась большей устойчивостью, но вот сделать вывод о том, бельгийские бронебетонные форты практически не имели подземных сооружений (настоящих, туннельного типа) за исключением, быть может, только коротких участков потерн, связывающих между собой отдельные части фортов, и именно поэтому их так легко «расколола» германская артиллерия, автор не смог.
Описывая борьбу за форт-заставу Кан-де-Ромэн автор называет его коменданта «комендантом крепости» не делая различий между крепостью, как огромным комплексом различных фортификационных сооружений и отдельным сооружением.
Далее автор сужает понятие крепости еще сильнее. Он пишет об обстреле итальянцами австрийских фортов-застав в горах, где как сами форты, так и их броневые артиллерийские башни оказались неспособными противостоять огню итальянской артиллерии. «
В этих крепостях, – пишет автор –
были установлены макеты орудий, а крепостная артиллерия была установлена в промежутках между укреплениями, в основном в бетонных укрытиях». На самом деле австрийцы вытащили орудия из башен, заменив их стволы бревнами, а сами орудия установили вне фортов в искусственных пещерах, вырубленных в склонах гор. Итальянцы, не озаботившись разведкой, тратили огромное количество боезапаса на разгром брошенных фортов, превратившихся в ложные объекты, а австрийцы практически не несли потерь. Так что здесь «крепостями» стали не уже только форты-заставы, но и отдельные орудийные башни. И здесь также автор упустил возможность отметить позитивную роль подземных укрытий, с успехом заменивших дорогостоящие бетонные форты-блокгаузы.
В следующих разделах автор рассказывает о том, как пехота в полевых условиях стала устраивать легкие подземные сооружения, чтобы хоть как-то укрыться от ураганного артиллерийского огня, а также о борьбе за крепости в 1915 г.
«
Крепость Осовец, – пишет автор – выдержала в конце февраля 1915 г. массированный обстрел германской тяжелой артиллерии. Разрушению подверглись в основном наземные постройки. Подземные укрытия и коммуникации из железобетона, особенно Нового и Центрального фортов, оказались практически невредимыми гарнизон крепости, укрывшись в них, без особых усилий отбил все атаки германской пехоты». Вообще-то говоря, в Осовце, за исключением коротких участков потерн, каких-то «подземных укрытий» не было, а железобетонные сооружения были представлены несколькими миниатюрными участками подбрустверных убежищ, построенных под пулеметными позициями, имевших только горизонтальное армирование в несколько слоев без вертикальных связей, лишь ослабившее боевую сопротивляемость бетона. «Коммуникаций из железобетона» не было вообще. Автор наверно перепутал с железобетоном обычный трамбованный бетон. В случае с Новым фортом профанация в рассуждениях автора превращается в настоящую клоунаду. На этом форту имелась лишь одна слабая по защитным свойствам бетонная казарма и одно мощное бетонное убежище для противоштурмовых орудий, построенное при усилении форта в предвоенные годы. Никаких потерн вообще, а тем более «железобетонных» коммуникаций на форту никогда не было, и нет до сих пор. Автор также утверждает, что защитники Осовца спасались в несуществующих подземельях от газовой атаки.
Отдельный раздел посвящен активизации «наземно-подземных» боевых действий в полевых условиях в 1915 г. Противоборствующие стороны стали рыть пещерные убежища, постепенно заглубляя их на такую глубину, что убежища стали давать защиту даже от 420-мм снарядов. Правда и здесь автор не упускает случая сделать ляп, говоря о том, что немцы использовали т.н. «голландские рамы», которые были лучше «русских рам», хотя на самом деле «голландские рамы для крепления подземных выработок русские саперы использовали еще в Порт-Артуре.
Постепенно примитивные убежища превратились комплексы тоннельных казарм из которых ходы сообщения были выведены на поверхность к боевым позициям, при этом использовались существующие пещеры и подземные сооружения гражданского назначения, включая не только железнодорожные тоннели, но даже осушенные тоннели через которые проходили судоходные каналы.
С января 1915 г. на всех театрах военных действий развернулась широкомасштабная минная война, причем в ней широчайшим образом использовались специалисты шахтеры и всяческая механизация, которая продолжалась в кампании 1916 и 1917 гг., автор дает весьма любопытные примеры конкретных боевых эпизодов. Автор описывает ход борьбы за Верден, однако он также выходит в описании этой борьбы за пределы своей компетенции. Так при описании борьбы за форт Дуомон, захваченный немцами по недоразумению силами патрулей, автор пишет, что «
французы открыли по своему бывшему укреплению сильный огонь из артиллерии крупного калибра. В результате наземные постройки были превращены в груду обломков, рвы засыпаны, проволочные заграждения сметены разрывами снарядов. Несмотря на это, бетонная одежда казематов не пострадала. Только в некоторых местах от огня французской артиллерии была нарушена верхняя часть лицевых стен». На самом деле рвы, как наглядно показывают аэрофотоснимки, сделанные уже после завершившихся боев, засыпаны не были, хотя эскарп и контрэскарп частично обрушились. А из описания автором «подземных казематов» имеющих открытые лицевые стены, совершенно ясно, что речь идет не о подземных казематах, а о казематированной казарме, убежищах, кофрах и др. сугубо наземных сооружениях. Уцелели, как пишет автор, и боевые блоки с броневыми башнями, которые по окончании боев французы смогли отремонтировать. Уцелели броневые наблюдательные посты и, соответственно, казематы под ними, которые по определению не являются подземными. Интересно отметить, что немцы пытались развить систему подземных галерей форта, прокладывая новые подземные ходы, необходимые им для организации более эффективной обороны. Автор описывает кровавую борьбу за форт Во, французские защитники которого в конечном итоге оказались загнанными под землю, но и там продолжали эффективное сопротивление и сдались врагу лишь из-за недостатка воды. В конечном итоге французам удалось отбить свои форты, причем подавляющее большинство бетонных казематов уцелело, хотя они вовсе не были, вопреки утверждениям автора, подземными сооружениями.
Увлекшись поиском подземелий там, где их не было, автор упустил однако два очень существенных момента в использовании подземного пространства при борьбе за форты Вердена. Дело в том, что хотя их бетонные казематы и обладали высокой прочностью, они, в отличие от новейших казематов русских фортов, не имели жесткой противооткольной одежды из стальных швеллеров или двутавровых балок на асфальтовой прослойке. В результате, хотя снаряды не пробивали их насквозь, от внутренней поверхности их покрытий откалывались мелкие куски бетона и ранили укрывающихся в убежищах людей. Подвести под потолки жесткую противооткольную одежду возможности в боевых условиях не было, и там изнутри установили дубль-крыши из волнистого железа на деревянных подпорках. Стало еще хуже – осколки бетона барабанили по железу, не давая людям отдохнуть ни минуты. И тогда под этими бетонными казематами стали оборудовать на большой глубине подземные выработки, и в этих убежищах было уже вполне комфортно, тихо и безопасно. Хороший пример явного преимущества тоннельных убежищ перед казематированными, но автор его упустил. Кроме того, отбив форты, французы кардинально изменили их оборонительную систему. Как было предусмотрено еще довоенными планами они обратили их в центры сопротивления и вывели из них во все мертвые зоны подземные галереи, на выходах из которых оборудовав огневые точки. Тоже эффективный пример использования подземного пространства для расширения зоны огневого воздействия противоштурмового вооружения форта, упущенный автором.
Далее автор приводит многочисленные примеры устройства тоннельных убежищ на полевых позициях всеми противоборствующими сторонами, которое продолжалось и в 1917 г.
Весьма впечатляет описание английской наступательной операции «Мессин» в ходе которой при широком использовании минных галерей англичанам удалось провести наступательную операцию, в ходе которой они срезали оперативный выступ фронта, чем существенно улучшили свои позиции. По всему фронту одновременно подорвали 19 горнов, в которых взорвалось около 450 тонн взрывчатки, что позволило англичанам занять первую и вторую полосы обороны немцев почти без потерь. И хотя немцы впоследствии организовали сильный отпор англичанам и новозеландцам, они вынуждены были оставить выступ, и цель операции была достигнута.
В качестве очередного «анекдота» можно отметить, что при обсуждении боев на австро-итальянском фронте автор назвал фельдмаршала Конрада, который командовал австрийской армией, командующим итальянской армией, что еще раз подтверждает нежелание автора глубоко разбираться в описываемых событиях, ограничиваясь бездумной компиляцией.
Автор отмечает, что в кампанию 1918 г. из-за более маневренного характера военных действий использование подземного пространства для военных целях несколько уменьшилось. Он зачем-то также дает анализ роли крепостей в Первую мировую войну, хотя напрямую с темой книги это не связано.
Автор делает вывод о том, что создание крепостей на границе позволяет решить важнейшую проблему начала войны – выиграть время на мобилизацию, забывая отметить тот факт, что изолированные крепости, как таковые, по опыту Первой мировой войны во многом утратили свое значение, а их опорные пункты – форты оказались слишком дорогими, а также слишком компактными целями для неприятельской артиллерии. Долговременные укрепления оказались вполне полезными, но жизнь потребовала перехода к совершенно новым фортификационным формам, более близким к полевой фортификации, чего автор исхитрился не заметить.
Глава «Китайские стены XX века» должна была повествовать об системах укрепленных районов возводимых различными государствами перед Второй мировой войной, однако общая некомпетентность автора в вопросах истории долговременной фортификации превращает эту главу в занимательное чтиво наподобие «Всемирной истории Иловайского, обработанной “Сатириконом”». Я буквально чуть не упал со стула, когда прочитал, что линия Мажино оказывается состояла из огневых групп, опорных пунктов и узлов обороны (!!), что соответствовало терминологии советских укрепленных районов Второго периода строительства (1938–1941 гг.). На самом деле она состояла (в первом приближении) из малых укреплений (петти оврадж) и больших укреплений (гроссе оврадж). Имелись также долговременные сооружения заполнявшие промежутки между овраджами (без подземной части), отдельные казематированные и туннельные убежища для пехоты, т.н. «рейнские казематы», одиночные казематированные сооружения т.н. «новых фронтов», но ничего подобного описанному Виниченко там не было. По Виниченко огневые группы линии Мажино – это группы из небольшого числа боевых блоков, имеющих общую подземную часть, опорные пункты – это группы из среднего числа боевых блоков с общей подземной частью, а узлы обороны – это группы из большого числа боевых блоков, имевших общую подземную часть. Но даже эта советская терминология здесь использована некорректно, поскольку все эти группы сооружений с общим подземным хозяйством в действительности являются огневыми группами разных размеров, то есть большими и малыми, а «опорные пункты» и «узлы обороны» здесь притянуты за уши. Для пущей научности автор называет большие овраджи еще и «ансамблями». Просмотрев список литературы, я обнаружил, что автор использовал работу В.В. Яковлева о Линии Мажино 1938 года издания, составленную по плохим разведсводкам – по-видимому, уши неадекватной терминологии 1938 года растут именно оттуда, а также из популярной статьи Карбышева. С того времени Линия Мажино уже давным-давно превратилась в туристический аттракцион, по ней выпущена масса добротной научной литературы на французском языке, а на ее базе масса популярной литературы на чешском, польском и английском языках, значительная часть которой доступна в Сети, и тот, кто действительно хочет разобраться в проблеме, сделает это без особого труда, но автор явно в число этих людей не входит.
Да, по мнению автора, крепость Мец, одна из крупнейших крепостей Европы располагалась на площади всего в 2,5 кв. км.
Автор забывает упомянуть, что гарнизоны больших овраджей и малых овраджей вели боевые действия без войск полевого заполнения и в условиях полного окружения, что было абсолютным форс-мажором. Причем в тех случаях, когда эти укрепленные группы могли поддерживать друг друга артиллерийским огнем, немцам так и не удалось достигнуть каких-либо боевых успехов. И роль подземного пространства была в этом выдающемся успехе на тактическом уровне исключительно велика. В тех же случаях, когда такого взаимодействия не было, то гарнизоны малых овраджей были обречены, как это случилось овраждем Ла Ферте, где немцы оттеснили гарнизон от амбразур бронеколпаков огнем 88-мм зенитных орудий, подбили пулеметные и артиллерийские башни и загнали гарнизон в потерны, пустив туда дым. Французы задохнулись там, сидя в противогазах, но не сдались. Таким образом, наличие подземного хозяйства в фортсооружениях само по себе весьма полезно, но панацеей оно служить не может. И этот весьма поучительный случай использования подземного пространства автор исхитрился упустить.
Автор также исхитрился не заметить приграничную фортификацию Германии, где подземная составляющая играла весьма важную роль. Это Мезерицкий укрепрайон на границе с Польшей, с гипертрофированной подземной частью и недоразвитыми наземными боевыми сооружениями. Помимо того, что в пределах самих укрепленных групп (верк группе) имелись подземные коммуникации, связывающие отдельные боевые блоки, в ряде случаев различные укрепленные группы еще и связывались тоннелями между собой. Гитлер, проинспектировав эту оборонительную систему, пришел в бешенство и назвал ее убежищами для дезертиров, а не фортификацией, и его опыт солдата-окопника не подвел. Этот укрепрайон был прорван советскими войсками за четыре дня с минимальными потерями, хотя следующй рубеж, оборудованный на Зееловских высотах средствами усиленной полевой фортификации с использованием железобетона и безо всякой подземной составляющей, потребовал для своего прорыва пролития большой крови. Так что подземные сооружения оказались здесь бесполезны. На западной границе Германии была оборудована т.н. Линия Зигфрида, также имевшая укрепленные группы с подземной частью, хотя и в меньших масштабах. Эта линия обороны сыграла важную сдерживающую роль в кампании 1939–1940 г. и составила определенное препятствие союзникам в 1944–1945 гг. Таким образом, именно оптимальное соотношение подземных и наземных составляющих укрепрайонов обеспечило максимальную боевую эффективность. И вот мимо такой информации, могущей дать пищу для серьезных обобщений, автор прошел мимо, хотя доступной зарубежной литературы по этой тематике тоже масса.
Автор не заметил укрепрайоны Чехословакии, где также применялись подземные сооружения, а также Греции, Югославии и Польши. Впрочем, в последней по экономическим соображениям подземное пространство в фортификации межвоенного периода практически не использовалось.
Вместо этого автор целый раздел посвятил Линии Маннергейма, где подземных сооружений, т.е. сооружений тоннельного типа, не было вообще, и к тематике книги она не имеет никакого отношения.
Раздел «Советские укрепленные районы» также написан весьма бестолково. Автор, например, пишет, что на старой границе в 1938–1939 гг. было построено 1028 сооружений «наземно-подземного типа». На самом деле, в этот период, а также в 1940 – 1941 гг. на западной границе СССР не было построено ни одного сооружения с подземной частью или огневой группы. То есть автор нашел подземные сооружения там, где их никогда не было и не нашел их там, где они строились на Западной границе на самом деле самом деле – в укрепрайонах Украинского военного округа в Первый период оборонительного строительства (1927–1937 гг.). Сооружения или группы сооружений с подземным хозяйством (сооружения типа «мина» или просто «мины») строились в укрепрайонах на Днестре (в частности, в Могилев-Ямпольском УРе) и даже в Киевском укрепленном районе. В тех ситуациях, когда за эти сооружения велись бои, наличие подземной части существенно увеличивало силу их сопротивления и позволяло в ряде случаев успешно выдерживать блокировку. В период с 1938 по 1940 г. и далее строительство огневых групп и отдельных сооружений с подземной частью велось в советских УРах на Дальнем востоке, о наличии которых автор совершенно забыл – огневая группа Половинка в Иманском УРе, а также огневые группы Заозерная и Пятерка в Хасанском УРе, а также отдельные артиллерийские полукапониры с подземным хозяйством в Барабашском УРе, Посьетском УРе и Полтавском УРе, причем реализовать удалось только часть планов подземного оборонительного строительства. Однако очередность строительства всегда была очевидной – сперва строились боевые объекты-оголовки, а уже затем начиналось (или не начиналось) возведение подземного хозяйства. Дальневосточные УРы были весьма важным сдерживающим фактором против японцев и свою роль тем самым они вполне выполнили. Информация (включая чертежи и схемы) публиковалась во вполне доступных изданиях (сборник Крепость Россия, Вып. 2, альманах Цитадель № 12), но автор так и не удосужился с ними ознакомиться.
Раздел «Укрепленные районы Японии» написан более или менее адекватно и вполне уместен, поскольку японцы широчайшим образом использовали подземные сооружения для организации устойчивой обороны. Этот раздел мог бы быть написан и подробнее, но, к сожалению, общедоступной литературы по японской приграничной фортификации немного, а подземная составляющая японских УРов в Маньчжурии адекватно описана только работах, опубликованных китайскими исследователями на китайском языке.
Тем не менее, и здесь автор не удержался от очередного анекдота, показывающего его полное невежество в вопросах истории не только долговременной фортификации, но и артиллерии – приведу только одну цитату и даже оставлю ее без комментариев – «
Среди долговременных сооружений насчитывалось до 25 % артиллерийских, значительная их часть имела на вооружении 240-мм и 410-мм орудия» (!!!).
Глава «Тайны успехов и поражений в подземной борьбе» описывает использование подземного пространства в военных целях в годы гражданской войны в Испании и в ходе Великой Отечественной войны. Автор отмечает широкое использование противоборствующими сторонами подземно-минной борьбы в Испании. Случаев применения подземно-минной борьбы в Великой Отечественной войне не так уж и много, и масштабы его применения были весьма ограничены. Это частные операции небольших относительно частей на участках фронта, где происходил переход к позиционной обороне, однако в Сталинграде во время наступательной (для советских войск) фазы боев минная война сыграла определенную роль. Также некоторые элементы подземно-минной войны использовались во время уличных боев в завершающий период Великой Отечественной войны при штурме укрепленных зданий. Однако я совершенно не могу понять авторскую логику, когда он описывает полив стены здания горючей жидкостью с помощью пожарной машины с последующим его поджогом или подрыв основания стены здания снаружи накладным зарядом – при чем здесь подземная война? Автор упоминает об использовании подземного пространства в Великую Отечественную войну для командных пунктов стратегического уровня, однако конкретные примеры приводит только для Германии, хотя размещение под землей командных пунктов Верховного главнокомандования в СССР в Москве и Куйбышеве (в н. вр. Самара) ни для кого не является секретом. Также не отмечены в качестве примеров расположенные под землей КП Ленинградского фронта или полевой подземный фронтовой КП в Сталинграде, макет которого представлен в экспозиции Военно-исторического музея инженерных войск и войск связи, КП Киевского УРа в Святошино (использовался, как армейский КП) и т.д.
Автор описывает частный случай попытки выхода из окружения части гарнизона 30-й батареи по подземной потерне, но забывает при этом даже упомянуть об исключительной роль подземных сооружений в обороне Севастополя, где все запасы продовольствия и боеприпасов, ремонтные мастерские и т.д. были упрятаны под землю, в результате чего гарнизон не имел проблем со снабжением продовольствием до самых последних дней.
Автор описывает использование городских подземных коммуникаций (линий метрополитена, канализационных коллекторов и т.д.) обеими противоборствующими сторонами. Особенно интересно описание затопления части Берлинского метро, выполненное советскими саперами, чтобы пресечь маневрирование немцев под каналом Тельтов. «
В ночь на 1 мая 1945 г. взрывом заряда массой 1800 кг, уложенного над покрытием линии метро, был образован пролом, в который хлынула вода из канала. В результате затопления противник понес большие потери и лишился возможности маневрировать силами и средствами под землей». Вообще-то раньше писали о затоплении метро по злодейскому приказу Гитлера, что скорее всего миф, в Сети пишут о том, что метро затопили без Гитлера, но сами немцы из тактических соображений, и что потерь там особых не было, а оно вон как было на самом деле – отличились саперы 29-го стрелкового корпуса. Автор в списке использованной литературы приводит ссылку на книгу «Берлинская операция 1945 г. М.: Воениздат, 1950». Возможно, тогда по горячим следам и проговорились, но поскольку автор обращается с фактами с легкостью необыкновенной, эту информацию надо перепроверить, хотя бы по этому же источнику.
Далее следует серия очерков об использовании подземного пространства в послевоенный период, вплоть до наших дней в эпоху, как ее определил И.Г. Старинов, асимметричных войн, то есть войн с заведомым неравенством сил противников. Однако этим книга и заканчивается, и автор забывает о действительно «страшном ударе из под земли» – об использовании подземного пространства для размещения ракетно-ядерного оружия, включая стратегическое. Объем выполненных для этой цели подземных работ был колоссальным не только в СССР, но и в странах-противниках СССР в Холодной войне, и остается только удивляться, как столь значимый случай использования подземного пространства в военных целях мог пройти мимо внимания автора.
Автор подробно разбирает войну в Корее в 1950–1953 гг., где войска Северной Кореи и коммунистического Китая в условиях неограниченного количества рабочей силы и при подавляющем превосходстве их противников в авиации вынуждены были укрывать под землей не только пехоту, но даже артиллерию и танки, оборудовать опорные пункты с системами туннелей и т.д. Материал, в отличие от прочих частей снабжен схемами соответствующих сооружений. Автор также затрагивает вооруженную борьбу во Вьетнаме. Он пишет о войне в Афганистане, где подземное пространство – пещеры и системы подземных каналов – кирязы широко использовались партизанами, действовавшими против советских войск. Автор анализирует многочисленные случаи использования подземного пространства в арабо-израильских конфликтах. Автор также затрагивает и «антитеррористические операции» в Чечне, где также обороняющаяся сторона широко использовала разного рода подземные укрытия. В этой связи можно было бы вспомнить еще и схроны лесных братьев в Прибалтике и бандеровцев на Западной Украине, но эти случаи партизанской борьбы с использованием подземного пространства автор почему-то забыл. В принципе к этим главам особых претензий у рецензента нет, поскольку автор обычно не выходит в них за пределы тематики книги и своей компетенции.
Таким образом, сама книга содержит довольно много интересной информации. Однако автор слишком расширительно толкует понятие подземных сооружений и для увеличения объема книги буквально «накачивает» ее информацией, не относящейся к тематике работы. Кроме того, использование наукообразной терминологии с претензией на какое-то теоретизирование также не украшает работу. В тех случаях, когда автор затрагивает вопросы истории долговременной фортификации, общие военно-исторические вопросы, то он, как правило, скатывается к профанации, доходящей до полного шарлатанства. Таким образом, полезная информация, содержащаяся в работе, разбавлена большим количеством откровенной чепухи и книгу в таком виде рекомендовать широкому кругу читателей нельзя. Если эта книга, не дай Бог, является конспектом докторской диссертации автора, то тогда возникают уже серьезные вопросы к диссертационному совету, где она защищалась и к Высшей аттестационной комиссии.
* * *
Поскольку количество чепухи в работе превосходит какие-либо разумные пределы, то в соответствии с традициями сайта представляется интересным перейти на личность автора, чтобы понять причины появления столь невероятного количества ошибок.
Об авторе книги на обложке было сказано буквально следующее: «
Доктор исторических наук, профессор Михаил Васильевич Виниченко – автор более 70 трудов по всемирной и военной истории, которые вызывают интерес в России и за рубежом. Является основателем теории использования подземного пространства вооруженными формированиями. В книге, написанной с использованием архивных и иных источников, изложена история развития подземной борьбы в войнах начиная с древних времен по настоящее время». Следует отметить, что ссылок на какие-либо архивные материалы в работе не имеется, следов их использования при ее прочтении не видно и последняя фраза аннотации издательства является ложной.
В Интернете о М.В. Виниченко была найдена следующая информация:
http://fsm.rgsu.net/pps/http://fsm.rgsu.net/pps/«
Факультет социального управления Российского государственного социального университета
Виниченко Михаил Васильевич
Профессор кафедры управления персоналом, документоведения и архивоведения доктор исторических наук, профессор. Образование: Ленинградское ВОКУ им. Кирова, ВА БТВ им. Р.Я. Малиновского, Московский государственный университет сервиса. Научный интерес: основы управления персоналом, организация труда персонала, управление трудовыми ресурсами, отечественная и зарубежная история. Основные научные публикации: автор более 10 книг и монографий по вопросам управления в рамках всеобщей истории, социальных аспектов заботы о военнослужащих; опубликовано более 70 научных статей по вопросам управления персоналом различных организаций, в том числе, с упором на экстремальные условия деятельности. Читаемые дисциплины: основы управления персоналом, организация труда персонала, управление трудовыми ресурсами, документационное сопровождение управленческих решений». Интересно отметить, что в данной аннотации автор является автором уже не 70 работ в области военной истории, 70 работ по вопросам управления персоналом различных организаций, в том числе с упором на экстремальные условия деятельности».
Интересно, совпадение числа работ в столь разных областях – это случайность, или наш автор одни и те же работы в зависимости от нужды трактует либо, как военно-исторические, либо, как «управленческие»?
Еще в Сети имеется информация, что М.В. Виниченко имеет воинское звание «полковник».
Пожалуй, этой информации достаточно для некоторых предварительных выводов. Один наш читатель, служивший в свое время начальником Оперативного отдела Штаба 1-го УР ТОФ в свое время заканчивал одно из общевойсковых командных училищ. И когда ему в руки попался сборник Крепость Россия, Вып. 2 со статьей наших классиков А.Г. Кузяка и В.В. Каминского о сооружениях УРов Украинского военного округа 1928–1937 гг. постройки, то огорчению его не было пределов. Почему, – возмущался офицер – нас с этой информацией не знакомили в училище? Ведь насколько мне было бы легче исполнять свои служебные обязанности, если бы нам в училище в свое время все это преподавали! – с досадой восклицал он. Так что в училище про историю долговременной фортификации автору не рассказывали. По-видимому, не рассказывали ее и в Академии бронетанковых войск, хотя танки изначально и создавались для прорыва сильно укрепленных позиций и эта их «работа» была и остается значительной частью их боевой деятельности. Хуже другое. В Академии не научили будущего полковника анализировать и систематизировать информацию, определять степень достоверности тех или иных источников, а ведь работа историка очень похожа на работу разведчика-аналитика или командира, производящего уяснение задачи и оценку обстановки перед принятием решения, только историк имеет неограниченный запас времени и знание соответствующего исторического контекста, в том числе и последующих событий.
Отдельный вопрос о получении ученых степеней кандидата и доктора исторических наук. Ведь автор должен был иметь научного руководителя, сдать кандидатские экзамены, в том числе и по иностранному языку, что позволило бы ему работать и с зарубежной литературой, его диссертационные работы должны были изучаться специалистами соответствующих диссертационных советов, оппонентами и т.д. К работе этих советов также имеются вопросы. Остается только сожалеть, что система аттестации научных кадров в области гуманитарных наук столь несовершенно, как была несовершенна и система советского военного образования.
Публикация столь сырой книги Воениздатом также свидетельствует о крайне низком уровне редакторской работы в издательстве и серьезных системных недостатках в его редакционно-издательской политике.
Вместе с тем, а почему же автору так хорошо удались разделы посвященные использованию подземного пространства в асимметричных военных конфликтах от второй половины XX столетия и до наших дней? Вероятно, он имел собственный боевой опыт или много общался с сослуживцами, таким опытом располагавшими.
Таким образом, общая оценка данной книги М.В. Виниченко у меня сугубо негативная.
