Boguslaw Perzyk (Warszawa)
Pancerne kopuly obserwacjne w Rosyjskej fortyfikacji stalej do 1914 roku
Studia i materialy do historii wojskowosci. Osrodek badan historii woiskowej. Museum Woiska w Bialymstoku. Bialystok, 2007. T XLIV. S. 131–155.
Богуслав Пержик (Варшава)
Броневые наблюдательные колпаки в российской долговременной фортификации
Введение
В литературе, описывающей « в разрезе» современную историю российской фортификации, или также в публикациях, посвященных конкретным крепостям, построенным в Царстве Российском до 1917 г., можно обнаружить упоминания о тогдашних усилиях по использованию броневых элементов в оборонительных постройках, и даже упоминание о программе исследования этих элементов и случаи их использования, однако представленная информация носит общий характер. До сих пор подробно не описано российских усилий, направленных на оборудование собственных сооружений сухопутной фортификации наиболее технически сложными и дорогими броневыми элементами, выступающими в форме колпаков и башен, которые в небольшом количестве появились перед самым началом Первой мировой войны в крепостях на западной границе царской империи.
Среди польской «коллекции» российской фортификации на сегодняшний день уцелело еще несколько броневых наблюдательных колпаков, что вызвало потребность первоочередного пополнения отсутствующих знаний по теме собственно броневых элементов. Настоящая статья представляет собой попытку исследовать сохранившиеся памятники, а также документы , накопленные в российских военно-исторических учреждениях, которые привели к открытию ряда неизвестных до настоящего времени фактов, в том числе описывающие типы используемых броневых наблюдательных постов и имена их конструкторов, а также идентифицирующих производителей и количество выпущенной продукции 1 [Автор выражает признательность панам: С. Фуглевичу, З. Голащевскому, а также А.Г. Кузяку (Киев) за предоставление для статьи собственных фотографий].
Использование брони в российской фортификации
В XIX веке российские военные инженеры внимательно отслеживали все новинки, которые появлялись в фортификационных сооружениях западных держав. Особый интерес вызывали морские крепости, поскольку аналогичный характер имела крепость Кронштадт, прикрывающая столицу империи – Петербург. В этой связи обращалось внимание на использование броневых закрытий в английской береговой артиллерии, и с небольшим, всего лишь на несколько лет опозданием уже в 1863–1865 гг. в Кронштадте построили на Константиновской батарее броневые бруствера иностранной и собственной конструкции. В 1868–1871 г. часть брустверов была перестроена в броневые казематы. На батарее № 3 в 1873–1878 гг. установили шесть броневых башен системы Кольза 2 [А.А. Раздолгин, Ю.А. Скориков. Кронштадтская крепость, Ленинград 1988, с. 253–255. 278–280 и 298]. Упомянутые объекты были реализацией проектов 1863–1868 гг. и на долгое время оставались единственными во всей российской фортификации, в плане использования в ней брони.
Когда в 1890 г. наиболее вероятные противники России – Германия и Австро-Венгрия приступили к форсированному развитию своей системы инженерной обороны границ и в огромном масштабе начали использовать броневые закрытия в сухопутной фортификации, Россия проигнорировала этот вызов. Главное инженерное управление (ГИУ), занимавшееся в русской армии среди прочего и делами фортификации, командировало в 1885–1886 гг. в Бухарест (Румыния) своего наблюдателя военного инженера капитана Величко, чтобы он ознакомился с выводами проведенных там испытаний пробным артиллерийским обстрелом артиллерийских броневых башен. Результаты этих испытаний утвердили военного инженера капитана Величко в сделанном ранее предположении, что броневые закрытия, выпускаемые западными державами, были слабыми, а конструкция механизмов далеко от совершенства. Низкая оценка качества используемых в мире броневых закрытий нашла отражение в его нескольких обширных рапортах, поданных в 1885–1886 гг. 3 [Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге (далее ВИМ). 22/339. К.И. Величко. Броневые сооружения в применении к фортификационным постройкам, 1885.] Вполне независимо от этого мнения, как выражение понимания растущей роли брони в оборонительном строительстве, в 1886 г. в Николаевской инженерной академии в Петербурге был разработан курс «Броневые закрытия», а в связи с обширными познаниями в этом вопросе, его проведение было поручено военному инженеру капитану К. Величко, который был назначен преподавателем фортификации 4. [Н.Н. Богацкий. Военный инженер К.И. Величко (1856–1927), Москва 1957, с. 6]
В то же время другим российским специалистом, который наблюдал и анализировал мировой опыт в деле использования брони в фортификации, был военный инженер капитан Фриман. В 1888 г. он имел случай изучить заводы готовых броневых изделий во Франции, Бельгии и Германии. Выводы Фримана были сходны с выводами Величко, так как оба были противниками строительства броневых закрытий для артиллерии в фортовых крепостях, и лишь видели смысл их применения на самостоятельных фортах (фортах-заставах) 5. [Л. Фриман. Современное положение вопроса о броневых башнях. С.Петербург 1890, с. 1–64.]
Не были они противниками использования броневых закрытий для наблюдателей, но оба трактовали их значение, как маргинальное, чем высказывали свое видение тактико-технических решений для сооружений российской долговременной фортификации.
Основным постулатом, который начинал навязывать Величко, была необходимость размещения артиллерии дальнего боя вне фортов, почему защищающие ее дорогие броневые закрытия становились излишними. В 1888 г. Величко разработал схему форта, который по его мнению наилучшим образом выполнял требования современного поля боя и который выполнял функцию опорного пункта пехоты, усиленной противоштурмовой артиллерией. В этом проекте он не увидел необходимости использования каких-либо броневых закрытий, несмотря на то, что эта тенденция уже преобладала в практике европейского оборонительного строительства 6. [К.И. Величко. Исследование новейших средств осады и обороны сухопутных крепостей. С. Петербург 1889. с. 3–19.]
При столь выраженных признаках полного игнорирования иностранных тенденций русские отдавали себе, однако, отчет, что их фортификация начала становиться тактически и технически устаревшей относительно растущей силы артиллерии, и в связи с чем не переставали обращать внимание на то, чем занимались в отношении оборонительного строительства их противники и союзники. В действительности, русские не ограничивались пассивным наблюдением новинок европейской военной инженерии и приступили к исследованиям по оценке иностранных и собственных технических решений, нейтрализующих действие новых орудий и их снарядов. На территории важнейшей для империи крепости Кронштадт на острове Котлин был устроен испытательный полигон, где в 1890–1895 гг. был выполнен ряд испытаний по сопротивляемости и пригодности разных технических и конструктивных решений, способствующих долговременной обороне. Среди изученных сооружений и их элементов были среди прочих и броневые наблюдательные посты. 7 [В.В. Яковлев. История крепостей. Эволюция долговременной фортифкации. Москва 1931. с. 197.] При этом не вдавались в какие-то детали, считали достаточным определить классы устойчивости и оптимальную форму этих броневых закрытий. Было принято необходимым и достаточным, чтобы закрытия для наблюдателей обеспечивали защиту хотя бы от осколков тяжелых снарядов. Тогда же запроектировали легкие броневые закрытия для постов управления огнем новых кронштадтских батарей, которые впервые установили в 1901–1902 гг. 8 [Раздолгин, Скориков, с. 344]
Российские броневые закрытия не могли долго оставаться за стеной морской крепости, тем не менее на пути неизбежных перемен встала рассогласованность деятельности различных учреждений Военного министерства. Послепднее желало применить различные нововведения в практике военной инженерии, поскольку в отношении тактики крепостной войны требовались перемены, которым мешало отсутствие последовательности в процедуре их внедрения. Ярким примером такого хода дел был случай растущего авторитета Величко, который в 1896 г. получил от ГИУ задание разработать стандартный образец форта для сухопутных крепостей. После глубоких размышлений он модернизировал свой проект 1888 г., хотя лишь в небольшой степени. Он последовательно допускал, что на форту могло быть не более, чем 2 орудия дальней борьбы. ГИУ утвердило образец и разослало его во все учреждения, проектирующие фортификационные постройки (главным образом в инженерные управления в военных округах и крепостях). 9 [ВИМ. IV/14. Чертежи долговременного форта К.И. Величко с пояснительной запиской. 1897 г.] Тем не менее, несмотря на узаконивание тем самым способа размещения артиллерии дальнего боя вне фортов, во всех крепостях России в течение многих последующих лет на построенных тогда фортификационных сооружениях применяли такую артиллерию в соответствии с устаревшими, признанных небезопасными, а также теоретически устаревшими тактическими положениями.
Новым элементом типового форта Величко 1897 г., введенным автором по результатам Кронштадтских опытов, стали два броневых поста для артиллерийских или пехотных наблюдателей с видом на предполье. Большое удивление вызывает факт, что выполненные тем же Величко и утвержденные к постройке в 1900 году проекты новых укреплений для необычайно важных дальневосточных крепостей Порт-Артур и Владивосток, в значительной мере отходили от тактических требований, каковые до этого выдвигались им же к русской долговременной фортификации. Несомненно главной причиной были экономические ограничения, вынуждавшие к строительству удешевленных объектов, однако трудно найти причины для возвращения к установке на фортах батарей дальнего боя, а также полного лишения фортов защищенных наблюдательных пунктов. 10 [Г.И, Тимченко-Рубан. Нечто о Порт-Артуре и вообще об организации крепостной обороны. С. Петербург 1905. с. 12–17; Н.Б. Аюшин, В.И. Калинин, С.А. Воробьев, Н.В. Гаврилкин. Крепость Владивосток. Санкт-Петербург 2001, с. 39–52.] Подобные укрепления полудолговременного характера и без наблюдательных пунктов были утверждены в 1901 г. для крепости Ломжа на противоположной, западной границе империи [A. Gruszecki, A. Wap. Twierdza Lomza 1883 – 1915. [w: ] Twierdze I dzialania wojenne na zemiach polskich w czasie I wojny swiatowej, Bialystok-Przasnysz 2000, s. 37.] В том же году приступили также к строительству связующих фортов треугольника крепостей Модлин – Зегрж – Варшава, где впервые в тамошних проектах, да и то только для некоторых фортов появились наблюдательные посты. В то же время было закончено строительство и реконструкция других крепостей на западной границе России и только одни форт – № 9 крепости Ковно (начатый в 1898 г.) – мог соответствовать типовому решению Величко. Однако также случилось, что нигде не установили броневых наблюдательных закрытий, даже в тех нескольких местах, где приготовили гнезда для их монтажа, поскольку не было даже утвержденного проекта соответствующего поста 12 [ВИМ. А-14821. Отчет по постройке фортов крепости Зегрж и Ковно по 23 августа 1905 г.].
Необходимо ясно подчеркнуть, что в момент начала войны с Японией в 1904 г. ни одно оборонительное сооружение, относящееся к русской сухопутной фортификации не имело каких-либо броневых закрытий, за исключением дверей и ставен и только на двух фортах (в Зегрже и Ковно) были приготовлены места для монтажа броневых наблюдательных постов. В августе началась тесная пятимесячная осада крепости Порт-Артур, которая дала русской армии ряд бесценных практических уроков. Среди них были те, которые обратили внимание военных инженеров и артиллеристов на степень пригодности собственной фортификации, относительно сил и средств, которыми могли располагать противники. Во-первых, новейшие российские долговременные оборонительные сооружения рассчитывались на сопротивление снарядам калибром до 210 мм, а в облегченном варианте, называемом полудолговременным – до 150 мм. Оказалось, что японцы не имели каких-либо проблем с доставкой гаубиц калибром 280 мм, которые пробивали любые объекты, от долговременных до полевых. Во-вторых, чтобы укрепления хорошо выполняли свои задачи, они должны были иметь в комплексе весь набор составных элементов, предусмотренный в типовом проекте Величко 1897 г., в том числе и броневые наблюдательные посты.
Детальное описание недостатков в отношении инженерных средств обороны, выявленных боевым пеклом Порт-Артура, было выполнено участником его обороны военным инженером капитаном А.В. фон-Шварцем и опубликовано в 1906 г. Он выявил ряд условий, которым должны удовлетворять современные фортификационные сооружения, где выдвинул среди прочих и такие требования: чтобы иметь возможность наблюдения неприятеля во время перерывов в ходе боя и во время бомбардировки на фортах нельзя выставлять полностью открытых часовых. Требуется иметь для них две броневые вращающиеся башни, либо соответствующие бетонные помещения. От них надлежит провести в помещения гарнизона телефон и электрическую сигнализацию, обеспеченные от уничтожения» 13 [А.В. Фон-Шварц. Из дневника инженера. С. Петербург 1906. с. 6]
Шварц проанализировал также типичный ход японских штурмов, когда их артиллерия стреляла по фортам и укреплениям до той самой минуты, когда пехота уже поднималась на валы. Такой способ не давал обороняющимся времени на выкатывание из укрытий противоштурмовых орудий и установку их на позициях. «Для этого мне представляется необходимым приспособить для противоштурмовых орудий либо закрытые неуязвимо позиции в соответствующих бетонных казематах, либо в броневых башнях, либо в скрывающихся и поднимающихся башнях с тяжелой броней» 14 [Там же, с. 18]
Принимая во внимание вышеизложенное, а также более полно разработанные Шварцем в 1907 г. положения, Инженерный комитет ГИУ решил выработать средства, ликвидирующие недостатки собственной фортификации. В части, касающейся броневых закрытий, потребовалось время для выработки для них тактико-технических заданий и изыскание финансовых средств. Это означало, что в этом деле Россия дала себя опередить западным державам по меньшей мере на 10–15 лет. Иными словами, наиболее болезненный вывод был таким, что все сухопутные приграничные фортификационные сооружения, построенные до 1905 г., не были в состоянии противопоставить себя гораздо более тяжелой осадной артиллерии, поэтому требовали либо усиления, либо полной перестройки. Очевидным утешением был факт, что многолетнее опоздание России относительно достижений западных держав имело характер переходящий, поскольку ее устаревшие укрепления без брони стоили намного дешевле, чем то, что возвели противники, а их собственная фортификация с броневыми закрытиями также станет технически устаревшей в тот момент, когда Россия включит в состав своей осадной артиллерии орудия калибром 280 мм.
Российские наблюдательные броневые закрытия
Опыт Порт-Артура заставил русских энергично решать проблему неизбежной необходимости введения в практику броневых закрытий, предназначенных для наблюдателей и противоштурмовых орудий на крепостных позициях. Даже до сих пор не найдены и не оценены проекты башен для противоштурмовой артиллерии, разработанные отечественными конструкторами, существовало лишь несколько типов броневых наблюдательных закрытий, прототипами которых послужили те, которые упоминались при обсуждении результатов Кронштадтских опытов. В 1906 г. Инженерный комитет вновь рассмотрел пригодность закрытий, разработанных и представленных полковниками Григоренко, Аренсом и Колосовским. Для практического использования Комитет принял разработку преподавателя Инженерной академии и училища военного инженера полковника Аренса, называемую броневой караулкой, поскольку его начертание напоминало броневую будку.
Караулка Аренса представляла собой в плане прямоугольник с половиной кольца, добавленного к длинной стороне – максимальные размеры этой фигуры (внутри поста) в варианте, предназначенном для сухопутных сооружений, составляли 152 х 152 см, а рабочее пространство имело высоту 205 см. В передней, полукруглой части имелось три щели (высотой 10 см), дающие общий сектор наблюдения около 180о. В тыльной стене поста размещался дверной проем шириной 70 см с деревянной дверью. Покрытие было закругленным и образовывало выдвинутый вперед свес, предохраняющий наблюдательные щели от проникновения пуль разрывающихся поблизости шрапнелей. Будка имела слоистое бронирование, состоявшее из нескольких плит на каркасе из стальных профилей и связанной с ним клепками. Толщина брони могла быть различной, но в основном варианте она складывалась из лобового прикрытия толщиной 76 мм (задняя стена – 60 мм), промежутка, толщиной 40 мм, а также внутреннего противоосколочного прикрытия толщиной 25 мм. Наружные плиты были изготовлены из литой стали и выгнуты, а внутренние – изготовлены из листовой стали. При монтаже поста промежуток между плитами мог быть заполнен песком. Теоретически такая конструкция была в состоянии выдержать попадание снаряда калибром до 150 мм.
Пробная партия постов (вероятно 5 штук) с облегченным бронированием – 50 мм плюс 3 мм – предназначалась для Модлина и Ковно, чотбы разместить их на фортах, наиболее подверженных угрозе внезапной атаки. Тамошние инженерные управления обратили внимание на нехватку указаний, касающихся способа установки броневых закрытий на валах и запросили подробную инструкцию. Полковник Аренс приготовил в июле 1907 г. проект бетонного гнезда, прикрывающего перед и бока поста до высоты наблюдательных щелей при толщине массива 180 см. 17 октября предложенный способ установки был рассмотрен Инженерным комитетом, который принял его, но указал на необходимость увеличения толщины массива до 270 см 15. [Российский государственный военно-исторический архив в Москве (далее: РГВИА). 13140-1-1680. Журнал Инженерного комитета № 40, 4 октября 1907 г.] Прочное закрепление броневого закрытия, обеспечивавшее его от опрокидывания на тыльную стену при лобовых попаданиях снарядов, достигалось заглублением вертикальных стальных профилей каркаса на 1 м в бетон фундаментной плиты.
Инструкцию разослали во все крепости, поскольку предполагали, что пост Аренса найдет повсеместное применение. В самих Модлине и Ковно установка пробных броневых закрытий задержалась в связи с работами Главного управления Генерального штаба над планами развития крепостей и предложениями, чтобы в первую очередь караулки предназначались для новых, выдвинутых вперед поясов фортов. Также обращалось внимание на слабую маскировку при принятом способе установки поста Аренса, который выступал на 0,75 м над линией огня и был виден на фоне неба с больших расстояний, как «гриб», стоящий бруствере.
В то же самое время среди русских военных инженеров, занимающихся броневыми закрытиями, появилось новое действующее лицо. Это был полковник Ф. Голенкин, который, как преподаватель Николаевской инженерной академии, в 1907–1908 гг. занимался анализом различных способов использования броневых закрытий в сухопутных войсках всего мира. Был он также знаком с технологией производства броневой стали, имея возможность изучить ее во время командировок на заводы производителей стали: Крупа в Эссене и Шкода в Пльзени. В 1909 г. он защитил диссертацию о роли металла в фортификации и получил звание профессора академии 16 [Ф. Голенкин. Роль металла в фортификации в его современности и в будущем. С. Петербург 1909]. Голенкин скептически выразился о тактико-технических параметрах наблюдательных постов, разработанных к тому времени его коллегами, а особенно касательно принятого на вооружение броневого закрытия Аренса. Он раскритиковал его тактическую концепцию, перенесенную напрямую с так называемого павильона для дальномера береговых батарей, а также слабую конструкцию, неспособную противостоять снарядам крупного калибра. Свои замечания он представил в рапорте для Главного инженерного управления, которое признало, что поскольку Голенкин был в то время наиболее компетентным офицером для разработки проекта типового броневого наблюдательного поста, выдерживающего попадание снаряда калибра 280 мм, то надо выдать такое задание ему, что и было сделано 20 июня 1909 г. 17 [ВИМ. 22/336. Журнал Главного инженерного управления № 18, 7 июня 1909 г.]
В то время Россия столкнулась с проблемой модернизации всей оборонительной системы, особенно направленной на противостояние атаке со стороны Германии и Австро-Венгрии. В этой связи была подготовлена к реализации программа развития старых и строительства новых крепостей на западной границе страны. Независимо от решений оперативного характера гораздо интереснее рассмотреть форму новых укреплений, их вооружение и оборудование. В ноябре 1909 г. была утверждена техническая инструкция, описывающая конструкцию бетонных оборонительных сооружений, способных сопротивляться попаданиям снарядов калибром 280 мм.
В период с 5 января по 5 апреля 1910 г. состоялся ряд совещаний, заседаний и дискуссий, посвященных выяснению тактической структуры крепостей и укреплений, а также составление списка типов необходимых там построек и частей их составляющих. Участвовало в них много практиков, в числе которых были научные работники Николаевской инженерной академии, офицеры ГИУ и Главного артиллерийского управления (ГАУ), а также коменданты и начальники артиллерии крупнейших крепостей. Обобщающие выводы, сделанные этим коллективом, касающиеся будущего русской долговременной фортификации, были собраны в протокол, доложенный Инженерным комитетом 4 мая 1910 г. 18 [ВИМ. 22/343. Журнал Инженерного комитета № 63. 21 апреля 1910 г.] Там было принято важное положение, относительно использования брони: в сухопутных крепостях и на промежутках могли быть построены батареи с орудиями в башнях, в то время как на фортах должны быть установлены противоштурмовые орудия в башнях и оборудованы броневые наблюдательные пункты.
Между 5 апреля и 3 мая 1910 г. независимо было проведено специальное совещание относительно броневых закрытий, собранное по договоренности между военным министром генералом кавалерии В.А. Сухомлиновым и Генерал-инспектором артиллерии великим князем генерал-лейтенантом Сергеем Михайловичем. Для участия в совещании прибыло более двадцати офицеров высокого ранга, выполнявших различные функции в учреждениях Соенного министерства и войсках. Среди них были Генерал-квартирмейстер Генерального штаба денерал-майор Данилов, начальник канцелярии Генерала-инспектора инженеров генерал-майор Тимченко-Рубан, начальник Главного артиллерйиского полигона генерал-майор Скоробогатов, а также помощник начальника ГИУ генерал-лейтенант Величко и экстраординарный профессор Николаевской инженерной академии полковник Голенкин. Вступительный доклад сделал К.И. Величко, в котором он сконцентрировался на вращающихся башнях для артиллерии и пулеметов 19. [ВИМ. 22/336. Броневые установки в сухопутных крепостях – доклад с пометками К.И. Величко]
В ходе целой серии прений обсудили разные типы броневых постов, которые было признано необходимым использовать в сухопутных крепостях, причем никто не выразил сомнений, что в случае войны они подвергнутся сильному артиллерийскому обстрелу. В случае броневых закрытий для наблюдателей и командиров батарей утверждалось, что они должны устанавливаться обязательно и были определены места их установки. Каждый форт должен был иметь от 2 до 5 таких постов – как минимум принят 1 пост на фронтальном валу и 1 пост на горжевой казарме. Помимо этого посты для часовых и наблюдателей должны были быть также построены на позициях пехоты вне фортов, хотя для них допускалось уменьшение сопротивляемости до устойчивости только против осколков и пуль пехотного оружия. 20 [ВИМ. 22/343. Журнал особого совещания о броневых закрытиях в крепостях. С. 21–22.] Также был утвержден порядок оборудования крепостей броневыми закрытиями и, в дополнение, было принято решение в первую очередь устанавливать наблюдательные посты, причем одновременно при них должны были быть оборудованы узлы связи, как общей, так и артиллерийской.
В протоколе обсуждения на конференции, касающейся броневых закрытий, как последний вопрос, указана необходимость разработки удовлетворительных типов постов, причем особое внимание обращался на выбор артиллерийских вращающихся и скрывающихся башен. Перед лицом этих окончательных решений ГИУ начало делать соответствующие шаги, чтобы внедрить для реализации то, что было в его возможностях и не требовало больших организационных усилий и дорогостоящих исследований. В связи с этим 16 мая 1910 г. Инженерный комитет утвердил для использования во вновь проектированных фортификационных постройках броневой наблюдательный пост, разработанный военным инженером полковником Голенкиным 21 [ВИМ. 22/343. Журнал Инженерного комитета № 85, 3 мая 1910 г.]
Броневой наблюдательный пост Голенкина представлял собой колпак в форме колокола, которой надлежало неподвижно смонтировать в бетонном массиве с колодцем, обеспечивающим связь с внутренностью поста. Колпак имел профиль усеченного конуса, причем углы наклона конусов, образующих внутреннюю и внешнюю поверхность отличались, что соответственно меняло толщину брони. Рабочее пространство было невелико, поскольку внутренность имела высоту 185 см; внизу диаметр колпака составлял 120 см, а в верху – лишь только 76 см. Броня была слоистой – наружная – литая и твердая оболочка, принимающая попадания снарядов, внутри которой имелая тонкий и мягкий внутренний вкладыш, выполняющий роль экрана, задерживающего отколы. Наружная оболочка имела крышу толщиной 203 мм, а толщина стены понижалась от этого значения до 76 мм у основания колпака. Внутренняя вкладка имела толщину стали 25 мм, а между оболочками находилась прокладка из асбеста. В верхней части колпака на противооткольном экране была приклепана шина, на которой располагалась заслонка наблюдательных амбразур в форме усеченного конуса, толщиной 25 мм, легко вращающаяся благодаря тому, что опиралась на роликовый погон. Расположенные по бокам друг от друга три отверстия в стене (высотой до 50 мм, среднее отверстие шире боковых) вместе обеспечивали сектор наблюдения 180о. Пол помещения составляли два листа, толщиной по 12 мм, а в них имелось овальное отверстие, закрывающееся металлическим люком такой же толщины, плоским с упрятанным в промежуток между двумя отстоящими друг от друга листами. Колпак выступал из бетонного массива на 75–80 см 22 [ВИМ. 22/371. Наблюдательный пост по конструкции полковника Голенкина].
В начале июня 1910 г. ГИУ разослало по стране во все окружные инженерные управления копии рисунка, показывающего вид колпака с пояснением, чтобы его параметры использовали при проектных работах в подчиненных им инженерных управлениях усиливаемых крепостей. Сметная стоимость поста надлежало ограничить 8.000 рублями.
Продолжение следует
