из мемуаров Хренова имеется в виду вот это?
Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР официально санкционировали перестройку инженерного ведомства. Меня назначили начальником инженерных войск — начальником Главного военно-инженерного управления Красной Армии, или ГВИУКА, как сокращенно стали называть его.
У меня наконец появились возможность и время углубиться в документы, отражающие состояние нашей инженерной и оперативно-технической подготовки в приграничной полосе. Знакомство с ними вызвало глубочайшую озабоченность и тревогу.
Еще недавно слова “граница на замке” вполне отвечали своему прямому смыслу. На всем протяжении от Балтики до Черного моря на главных операционных направлениях у нас были созданы полосы укрепрайонов. При всех частных недостатках это был мощный заслон, тем более что граничили мы с государствами, не располагавшими серьезным военным потенциалом. Теперь положение решительным образом изменилось. После поражения Польши, не сумевшей противостоять ударам вермахта, и воссоединения украинского и белорусского народов значительная часть нашей границы отодвинулась далеко на запад. Фашистская Германия стала нашим непосредственным соседом. И граница с ней оказалась весьма уязвимой.
Как явствовало из документов и из ответов на сделанные мною запросы, старые УРы были законсервированы и частично демонтированы. Строительство же укрепрайонов [65] на новой границе только-только разворачивалось.
Как раз в те дни произошли дальнейшие изменения границ — Бессарабия и Северная Буковина воссоединились с Советским Союзом, в Прибалтийских республиках была восстановлена Советская власть. За инженерную подготовку приграничной полосы в этих районах предстояло только браться.
Под наблюдением К. А. Мерецкова ГВИУКА срочно взялось за разработку плана оборонительного строительства на границах. Но на Украине и в Белоруссии оно уже велось. По решению Оперативного управления (вскоре преобразованного в Главное управление) и отдела укрепрайонов Генштаба, решению, опиравшемуся на мнение нескольких профессоров-фортификаторов из Военно-инженерной академии, работы начались с создания долговременных сооружений из бетона и броневых плит. Против этого решения было бы трудно возражать, располагай мы неограниченным запасом времени. Но для завершения такого строительства требовалось не менее двух лет.
(skipped)
Вскоре, когда я явился к начальнику Генштаба с очередным служебным докладом, он сказал мне, что Главный (так в ту пору называли за глаза И. В. Сталина) дал указание тщательно следить за перегруппировкой и сосредоточением немецких войск, за перемещениями их командования и штабов в Восточной Пруссии, Финляндии и Румынии. Услышал я также, что ведено интенсивнее готовиться к проведению крупных общевойсковых учений в приграничных округах и быстрее завершать разработку плана оборонительного строительства.
Этот план ГВИУКА доработало теперь уже под наблюдением Б. М. Шапошникова. План предусматривал проведение работ в две очереди и был рассчитан на два года. В 1940 — 1941 годах намечалось строительство полевых укрепленных районов с включением в них модернизированных старых фортовых крепостей и созданием между ними системы мощных оперативных заграждений. Работы второй очереди, запланированные на 1941 — 1942 годы, имели целью усилить полевые укрепрайоны долговременными железобетонными и броневыми сооружениями. Преимущества этого плана казались нам очевидными. Даже будучи выполненным наполовину, он обеспечивал создание достаточно стойкой обороны на пути возможного вторжения врага.
Но план наш принят не был. Строительство продолжали вести на основе прежних разработок — так, будто в запасе у нас имелось по меньшей мере два года. В первую очередь создавались долговременные (долгостроящиеся и дорогостоящие) сооружения, и лишь потом предполагалось [67] производить полевое заполнение УРов, то есть строить менее трудоемкие, наиболее массовые полевые укрепления...
Верное определение последовательности работ составляло не единственную проблему оборонительного строительства. Не менее важно было вести его грамотно с оперативной и тактической точки зрения, учитывая и наш собственный опыт и опыт полыхавшей на Западе войны. Чтобы познакомиться с тем, как строятся УРы, я выехал в командировку в приграничные районы. Впечатление от этого знакомства осталось неутешительным. Оно нашло отражение в докладе, написанном на имя начальника Генштаба.
“Изучение и обследование состояния укрепления наших границ, — отмечалось в этом документе, — показало, что система военно-инженерной подготовки театра военных действий (ТВД) недостаточно уяснена как по форме, так и по содержанию, что отсутствует единство взглядов по этому вопросу и в то же время наблюдается шаблонность приемов и форм укрепления границ... Главным же и основным недостатком укрепления наших границ является то, что основная вооруженная сила нашей страны, полевые войска, остается “необеспеченной, а ТВД неподготовленным для действий полевых войск”.
Доклад я сначала показал Б. М. Шапошникову и М. В. Захарову — людям, чье мнение для меня было особенно авторитетно. Оба отнеслись к нему с одобрением. 12 октября (как раз в этот день соединения вермахта были введены в Румынию) доклад лег на стол К. А. Мерецкова и действие возымел. Содержащиеся в нем соображения относительно увеличения глубины УРов до 30 — 50 километров и создания предполья были отражены в директиве наркома обороны военным советам приграничных округов, изданной 20 февраля 1941 года. Но времени для выполнения этой директивы оставалось, увы, слишком мало. Да разве тогда мы знали об этом?..
или что-то другое?
