PDF файл:
http://narod.ru/disk/31509473001/Kozlo_fortress_1911.pdf.html - 26,7 Мб.
Козловский Д. Вооружение приморских крепостей. Разбор условий борьбы берега с флотом. СПб., 1911
Хотя эта книга и не включена в библиотеку нашего сайта, хотя несомненно этого заслуживает, полагаю, что ее содержание можно было бы здесь и обсудить.
Для затравки даю собственную рецензию:
Книга Д. Козловского «Вооружение приморских крепостей. Разбор условий борьбы берега с флотом. СПб., 1911» является развитием взглядов на организации артиллерийской береговой обороны военно-морских баз, изложенных в работе Буйницкого (на которые автор многократно ссылается) и которые оказались глубоко неверными и не выдержали испытания боевой практикой Русско-японской войны. Это особенно удивительно, что данная работа вышла спустя несколько лет после обороны Порт-Артура и безнаказанной бомбардировки Владивостока.
В работе подробно разработан вопрос о том, для чего нужно оборонять военно-морские базы и автор справедливо разделяет задачу на две – обеспечение стоящих в базе ремонтирующихся и принимающих снабжение кораблей от бомбардировки и вообще от нападения с моря и поддержку собственного флота, выходящего из базы или, наоборот, возвращающегося в нее и принимающего бой при поддержке крепостной артиллерии. В отличие от Н.А. Буйницкого, который сводил роль современных «длинных» пушек только к роли орудий кинжального огня, поражающих на ближних дистанциях бронебойными снарядами борта неприятельских линейных кораблей, а признает необходимость стрелять из них на дальние дистанции с целью поддержки собственного выходящего в море или возвращающегося флота, а также с целью расстроить боевые порядки неприятеля, намеревающегося произвести бомбардировку.
Однако, вместе с этими, вполне разумными предложениями, автор по-прежнему делает упор на гаубицы, как на орудия дальней борьбы и, как основные орудия, ведущие борьбу с неприятельским флотом. Он подробнейшим образом рассматривает устройство современных ему линейных кораблей-дредноутов, включая их бронирование, а также их возможную тактику при борьбе с берегом, и делает совершенно правильный вывод о том, что стрельба по ним бронебойными снарядами на дистанциях, наиболее оптимальных для бомбардировки ими берега, будет неэффективна и потому им нужно проламывать легкобронированные палубы фугасными гаубичными снарядами, то есть стрельбой орудиями навесного огня.
Эта мысль, похоже, сильно довлела над артиллеристами, поскольку даже на новейших фортах типа Красной Горки или Ино, а также на фортах Тотлебен и Обручев обязательно предусматривалось размещение гаубичной артиллерии, но за неимением современных гаубиц там по-прежнему устанавливали 11-дюймовые береговые пушки обр. 1867 г. на лафетах Дурляхера с «большим вертикальным обстрелом», то есть с увеличенными углами возвышения. Интересно, что автор прямо пишет, что по факту, эти короткие пушки, которым увеличили угол возвышения, являются орудиями навесного огня, то есть гаубицами.
Автор как бы забывает о том, что при увеличивающейся дистанции боя вероятность попадания в борта неприятельских кораблей даже пушечным огнем относительно невелика и корабли будут поражаться именно в палубы, так как на дальних дистанциях снаряды будут падать под достаточно большими углами падения. Он, естественно, знает об этом обстоятельстве, поскольку предлагает в боекомплекте береговых батарей держать преимущественно фугасные снаряды, оставляя бронебойные лишь в небольшом количестве для специальных целей. И, тем не менее, совсем отказаться от гаубиц (за исключением таких специальных случаев, как оборона узкостей), или просто признать их второстепенную роль автор все же так и не решается. Стремясь дополнительно обосновать позицию, слабость которой он сам сознает, автор идет на явные передержки, отрицая, например, тот известный факт, что 9-дюймовые мортиры в Порт-Артуре из-за малой дальности их стрельбы были бесполезны для борьбы с флотом, поскольку неприятель ни разу не зашел в зону их огня. Но если в Порт-Артуре японцы не подходили к берегу из-за огня современных «длинных» 10-дюймовых орудий Электрического Утеса (о чем он умалчивает), то во Владивостоке японцы просто безнаказанно бомбардировали город, подойдя к границам зоны стрельбы 9-дюймовой Уссурийской батареи. Как в первом, так и во втором случае бесполезность 9-дюймовых мортир была очевидна. Но автор, нарушая все мыслимые законы логики, наоборот утверждает – если враг в зону действия этих орудий ни разу не входил – значит он их боялся и они выполнили свою задачу, а вот о том, что эти мортиры никак не повлияли на выполнение неприятелем боевой задачи – автор как бы забыл.
Автор предлагает весьма рациональную систему орудий разных калибров для приморских крепостей. Это 12-дюймовые (длинные) пушки и 12-дюймовые гаубицы (в количестве более чем вдвое, по сравнению с пушками), как орудия, предназначенные для борьбы с линкорами. Следующая система орудий – 8-дюймовые (длинные) пушки для борьбы с крейсерами, которые также будут достаточно действенны и против линкоров. И в качестве противоминной артиллерии он предлагал использовать 120-мм скорострельные орудия, считая более мелкие калибры нежелательными, поскольку их снаряды недостаточно мощные. Исключение он предлагал сделать лишь для новейших 102-мм пушек, но только для обороны узкостей. Также он предполагал использовать для противодесантной обороны пулеметы и подвижные 3-дюймовые скорострельные пушки. Эту систему, если выбросить из нее гаубицы, следует признать вполне рациональной и именно она и утвердилась впоследствии в береговой обороне ВМФ СССР – только вместо 8-дюймовых орудий стали использовать 180-мм, вместо 120-мм орудий – 130-мм, ну а вместо 102-мм использовались, как правило, 100-мм орудия.
Автор хорошо понимает специфику фугасного снаряда, предназначенного для борьбы с кораблями. По его мнению, это должен быть стальной снаряд с достаточно толстыми стенками, способный выдерживать удар о конструкции корабля до момента взрыва. Впрочем, он, по-видимому, просто знал о т.н. полубронебойных снарядах обр. 1911 г., которые как раз и обладали такими характеристиками.
Автор дает классификацию различных типов военно-морских баз, для защиты которых и создаются приморские крепости, однако он упустил из виду еще одну относительно самостоятельную задачу – оборону стратегически важных акваторий вне зависимости от базирования там собственного флота. Эта задача была традиционной и особенно важной для Балтики, поскольку изначально при обороне Кронштадта ее выделяли специально – «
Оборону флота и СЕГО МЕСТА, – писал Петр Великий в 1720 г. –
держать до последней силы живота яко наиглавнейшее дело». Петр этим несомненно подчеркивал, что Кронштадт – это важнейший стратегический пункт, защищающий фарватер, ведущий к столице Империи, а не только база флота, который он тоже должен «оборонять».
Если в целом, за исключением увлечения гаубицами, рассуждения автора о вооружении приморских крепостей весьма рациональны, глубоко продуманы и вообще полезны, то его фортификационные предложения в ряде случаев отличаются какой-то странной наивностью. Так, он категорически против башенных установок для орудий основного вооружения крепостей. По его мнению, размещение четырех орудий в отдельных открытых установках, разнесенных между собой достаточно далеко, придаст им большую живучесть относительно башен, поскольку при попадании в башню может быть выведено из строя сразу два орудия, а при попадании в открытую установку – только одно. Однако автор при этом забывает два обстоятельства, а именно то, что вывести из строя даже прямым попаданием хорошо забронированную башню практически невозможно, а открытая установка в этом отношении намного более уязвима. Кроме того, прислуга, работающая у открыто установленных орудий может быть легко быть поражаема взрывной волной и осколками, а люди, работающие в башнях, защищены от этого поражающего фактора практически абсолютно. Кроме того, крупнокалиберные башенные установки за счет механизированной подачи могут обеспечить более высокий темп стрельбы. Автор, однако, говорит, что и открытые установки можно снабдить механизмами, забывая, что эти механизмы, в отличие от таковых в башенных установках, также могут быть повреждены осколками и будут, к тому же открыты для воздействия неблагоприятных погодных факторов.
Второе фортификационное предложение, является уже полным фортификационным абсурдом. Автор, исходя из того, что японские фугасные снаряды во время Цусимского сражения имели крайне чувствительные взрыватели и снаряды разрывались при касании водной поверхности и деревянных частей кораблей, предлагает выкапывать перед брустверной стенкой ровик, то есть лишить ее земляной засыпки, таким образом, чтобы бетонная стенка была открытой и перехватывала неприятельские снаряды своей нижней частью, что сделало бы залетание осколков в орудийный дворик менее вероятным. Это экзотическое предложение не выдерживает никакой критики и, по-видимому, поэтому не было нигде реализовано. Дело в том, что при обстреле снарядами с взрывателями, поставленными на большее замедление, снаряд будет проникать достаточно глубоко в грунт и «помогать» ему в этом отношении ненужно. В то же время, земляная засыпка бетонных конструкций существенно увеличивает их сопротивляемость, как то наглядно показал опыт Порт-Артура.
Тем не менее, в фортификационных предложениях автора было и рациональное зерно. Он предложил увеличить расстояние между орудиями таким образом, чтобы разместить их в отдельных орудийных гнездах, что было весьма рационально и было реализовано на практике. Кроме того, он предложил защищать орудийные дворики подковобразными брустверами, оставляя их открытыми с тыла, чтобы тыльные снеки не перехватывали перелетающие через дворик снаряды. По-видимому, для того времени, когда обстрел побережья велся с относительно небольших расстояний и снаряды падали под малыми углами падения, это предложение было верным. Однако, после того как побережье стали обстреливать с больших дистанций и снаряды стали падать под большими углами падения, то бруствер, как защита от прямых попаданий вообще утратил свое значение. Американцы, например, на этом основании отказались от брустверов вообще, однако они, как и автор обсуждаемой книги, забыли о том, что прямое попадание в отдельно стоящее орудие имеет относительно небольшую вероятность, а вот поражение прислуги осколками и взрывной волной, в том числе и от перелетов – имеет вероятность намного больше. Поэтому впоследствии перешли от двориков с подковообразными брустверами к дворикам с кольцевыми защитными стенками, как лучше защищающими от осколков.
В целом, книга заслуживает внимательного и вдумчивого прочтения всеми, кто интересуется вопросами истории береговой обороны.
