Ну Лопатка далеко слишком,
Батарея оказывала помощь в отражении танковой атаки ведя огонь на пределе дальности.
P.S. Вообще-то 130-мм на "Охотске" - снаряд морской тяжелый и на бронепробивание немного рассчитанный, даже если он фугасный - осколки у него хорошие, донышко с 10 м те танки наверное в любой проекции прошьет и хорошо танку от того не будет, так что в принципе могло быть от его огня чего-то.
По данным из книги "Героические корабли российского и советского Военно-Морского Флота"
минный заградитель "Охотск " оказывая огневую поддержку десанту уничтожил три и подбил
два танка.
кто-то связочку гранат и подкинул как следует.
Там же одном месте обходную колонну танков(?) остановили моряки.
...В этом бою исключительное мужество проявила группа моряков, возглавляемая командиром взвода подрывников техником--лейтенантом Водыниным, бывшим до этого командиром береговой минной партии.
Взводу первоначально была поставлена задача уничтожить японские доты, мешавшие своим огнем продвижению передового отряда.
Получив боевой приказ, техник-лейтенант немедленно сформировал блокировочные группы. При себе он оставил пятерых: старшего сержанта Ивана Кобзаря, старшину 2 статьи Петра Бабича, сержанта Петра Рынду, матросов Ивана Власенко и Анатолия Ударцова. Как и Водынин , все они добровольцами пришли в батальон морской пехоты и одними из первых высадились на Шумшу.
Нагруженная фугасами, противотанковыми минами и гранатами, группа приближалась к железобетонному укреплению, врезанному в склон сопки. Обойдя его слева, подрывники оказались вблизи дороги, ведущей к высоте 171. По этой дороге, зажатой склоном сопки и болотом, и шли танки.
Смельчаки заняли позицию, приготовили связки гранат. Вот как рассказывает об этом сражении Петр Бабич: шестеро они оказались в небольшой болотистой лощине у дороги. Отсюда было удобно наблюдать за противником, за высотами и дорогой.
- Тут-то мы допустили одну неосторожность: вперед смотрели, а назад - нет, - вспоминает бывший моряк,- А сзади подкрались три японца. Первыми же выстрелами был тяжело ранен Водынин, две пули попали в ногу Власенко! Выбит автомат у Бабича, штык в левом бедре. Выдернув штык, самурай занес винтовку вновь, но выстрел Ударцова опередил, И тут же Анатолий упал, сраженный другой пулей.
Не успели перевязать друг друга, как в грохоте артиллерийской канонады и разрывах снарядов отчетливо послышался гул тяжелых моторов. Танки. Над башней головного развевалось японское знамя.
Разделили гранаты. Водынин взял единственную противотанковую и оставил себе найденную на дороге мину. У остальных осталось по связке обыкновенных гранат. Сердца моряков бились так, словно им было тесно в груди. Товарищи обнялись, поцеловались и еще раз поклялись стоять насмерть.
Танки рядом. Они идут в две колонны, идут на большой скорости, спеша отрезать десантников от места высадки...
Первым из кювета поднялся Водынин. Метнул гранату под гусеницы танка. Взрыв, и тот закружился на месте, а потом вспыхнул. Второй танк шел прямо на Водынина. Прижав к груди противотанковую мину, офицер бросился с ней под вражеский танк. Дым окутал колонну врага.
«За Родину!» — крикнул Иван Андреевич Кобзарь и с высоко поднятой в руке связкой гранат бросился навстречу третьему танку. Однако сделал он это рано. Пулеметная очередь прошила грудь смельчака. Японский танкист, опасаясь подорваться на мине, резко затормозил и свернул в сторону. В это время в него на полном ходу врезался четвертый танк, двигавшийся следом. Обе машины вышли из строя. В колонне японцев произошло замешательство. Танки полезли друг на друга, сбились в кучу. Дорога была загорожена. Остальные свернули в сторону и стали медленно пробираться по краю болота. Сержант Рындин, схватив фугас с детонатором, выскочил наперерез, и бросился под пятый танк.
О себе старшина 2 статьи Бабич говорит:
— В эти секунды я решил не выходить на дорогу сразу, как сделал Иван. Пополз в обход. Бросил связку гранат в японский танк сбоку. Взрывной волной меня оглушило и швырнуло В болото. Другой танк развернулся и двинулся на меня. В руках ни гранат, ни автомата. Очередь из пулемета, но поздно: я лежал вне угла обстрела. Тогда танк решил раздавить меня. Как мне удалось выскользнуть из-под гусениц— не знаю. Меня придавила страшная тяжесть, вмяла в грязь и трясину. И я потерял сознание.
Пришел он в себя уже через четверо суток в полевом лазарете. В бинтах и гипсе. Вывернута рука, разбито колено, поломаны ребра.
...Под седьмой танк, попытавшийся проскочить это роковое место, с противотанковыми гранатами бросился матрос Власенко. Прямой путь к высоте был закрыт, контратака захлебнулась. Японским танкам пришлось пойти в обход болота по склону сопки, а тем временем подоспели бронебойщики...
